швырнул полыхающую сеть в лицо врагу. Вскрикнув, всадник уронил меч и замахал руками. Он вылетел из седла, а испепеляющая сеть окутала его, облепила всего, как гигантская паутина.
Гвидион поволок ошеломленного Тарена к вязу и вынул из-за пояса охотничий нож. Он сунул его Тарену в руку и быстро сказал:
– Это единственное оружие, которое я могу дать тебе. Воспользуйся им.
Прижавшись спиной к стволу дерева, Гвидион повернулся лицом к оставшимся четырем воинам. Огромный меч описал сверкающую дугу, острый клинок, рассекая воздух, запел над головой Гвидиона. Дальше Тарен ничего не видел. Громадная лошадь встала на дыбы, и прямо перед его лицом взвились тяжелые копыта. Всадник злобно ударил Тарена по голове, размахнулся и ударил еще раз. Ослепленный, Тарен наугад ткнул ножом. Закричав от ярости и боли, всадник откинулся назад в седле, увлекая лошадь в сторону.
Гурги нигде не было видно, но по полю к ним стремительно неслось что-то белое.
Мелингар вступила в драку. Ее золотистая грива вздымалась, бока белой кобылы раздувались, а сама она ржала и, выкидывая вперед копыта, бросалась на всадников. Ее могучие бока теснили их, опрокидывали коней, и те в панике, выворачивая синеватые белки глаз, становились на дыбы. Один всадник, желая повернуть, неистово дернул поводья своей лошади. Она присела на задние ноги. Мелингар поднялась во весь рост, ее передние копыта колотили по воздуху, хлестали и топтали всадника, упавшего на землю. Мелингар закружилась над ним, вминая скрюченную фигурку в глину.
Остальные три воина шарахнулись от взбешенной лошади. Около вяза звенел и лязгал стремительный клинок Гвидиона. Его ноги будто вросли в землю. Теснившие его всадники не могли сдвинуть с места доблестного принца. Глаза его сверкали страшным светом ярости.
– Продержись еще немного! – прокричал он Тарену.
Меч его вспыхивал молнией. Нападавшие воины заколебались. Невдалеке послышался цокот копыт. И когда последние двое нападавших готовы были пуститься наутек, на краю поля показались двое других. Они круто остановили коней, спешились и кинулись в самую гущу битвы. Их лица были мертвенно-бледными, а неподвижные глаза тускло светились одновременно равнодушием и злобой. Тяжелые бронзовые обручи охватывали их талии, и с этих подобий поясов свисали черные плети. Бронзовые нагрудные пластины были усеяны острыми шипами. Ни шлемов, ни щитов они не носили. Рты их растянулись в застывшем отвратительном оскале, напоминавшем мертвую улыбку черепа.
Меч Гвидиона блеснул в последний раз.
– Убегай! – крикнул он Тарену. – Это Дети Котла! Бери Мелингар и скачи отсюда!
Тарен еще плотнее прижался к теплому стволу вяза и поднял свой нож. В следующее мгновение перед ним выросли Дети Котла.
Страх черными крыльями окутал Тарена. И не мертвенно-бледные лица ужасных воинов, не застывшие безжизненные глаза их, а призрачное молчание, беззвучный оскал ледяных губ наполнили ужасом его душу. Немые люди выхватили мечи. Металл заскрежетал о металл.