абсолютно седыми. Сам он чем-то напоминал мне виденную однажды в музее статую древнегреческого бога Зевса. Суровый и хмурый, вызывающий уважение, с правильными чертами лица, пронзительно синими глазами и пышной шевелюрой чуть ниже плеч и такой же светло-серой бородой.
– Так как посох-то… – повторил он вопрос, и я понял, что говорит он не о его нынешнем состоянии, а о моём мнении о придуманной нами конструкции.
– Нормально, – пожал я плечами. – Правда, на мой взгляд, слишком гибкий по горизонтальной оси среза. Ну да это понятно – форма-то овальная.
– Я так и думал, – буркнул он и, выключив машинку, не говоря больше ни слова, развернулся и пошёл вглубь помещения, после чего, открыв один из массивных оружейных ящиков, принялся копаться в нём. – Вот. Попробуй.
– Что это? – На мою ладонь легла толстенькая и тяжёлая шестигранная призма, сантиметров пятнадцать в длину и толщиной почти пять.
– Посох, – лаконично ответил он. – Раскрывается, как обычно.
Найдя на одной из граней небольшое углубление, я пустил туда силу. Призма с громким шипением развёртываемого металла быстро сжалась в основании и растянулась в двух с половиной метровый шест.
– Ух ты, – восхитился я. – Такой просто так не сломается…
– Нравится? – выражение лица у мастера не поменялось ни на йоту.
– Ага, – тяжело вздохнул я, складывая оружие и протягивая его хозяину. – Классная штука!
– Ну вот и ладно, – мужчина отвернулся и вновь подошёл к станку. – Считай подарком от меня за победу в турнире. Ты же так ничего и не получил?
– Спасибо… – задумчиво произнёс я. – Но там призов или денег вроде бы как не полагалось…
– Как обычно, – тяжело вздохнул оружейник. – На нашем «подпольном» даже грамоты не положено. Уж сколько разговоров было…
– А…
– Сам сделал, – перехватив мою мысль, ответил мастер, и из-под его рук вырвался новый сноп искр. – Не чинить же гнутую железяку. А то, что шестигранный, а не круглый, тут уж извини. Такая геометрия лучше сжатию поддаётся. Волнами металл не идёт при перенапряжении.
– Да так даже лучше, – поспешил заверить я его. – Грань почти рубящая. При перенесении силы на…
– Уволь от объяснений, – отмахнулся он, не отрываясь от дела. – Я оружейник, а не мастер боя. С ними дискутируй. И давай уже… Иди от сюда. Отвлекаешь.
– Но… Мне нужно…
– Что ещё? – он оторвался от работы и недовольно посмотрел на меня, в то время как станок загудел вхолостую.
– Мне бы автоматик мой, – смущённо произнёс я, протягивая мужику бумагу с разрешением.
Мастер вытер руки о не первой свежести тряпку, сплюнул в урну, буркнул что-то из разряда: «Автоматик, мать его… никакого уважения к настоящему оружию! Самураи хреновы…» и, взяв у меня документ, углубился в чтение. Затем хмыкнул и вернул мне листок.
– Допёрло, наконец, – впервые на его лице проскользнуло что-то типа улыбки. – С ним бы ты вчера из засады всех