Дробышева и его паспортные данные.
– Никакой доверенности я никому не давала, – упавшим голосом произнесла Клара Пантелеевна. – Да и знать не знаю никакого Дробышева.
Все принялись разглядывать доверенность. До ребят доносились слова, произносимые возмущённым тоном, но какие-то несерьёзные: «Разве это, по-вашему, загогулина?!», «По-настоящему загогулина вовсе не так пишется». Олег и Димка не могли понять, о какой загогулине идёт речь. Оказалось, что у Клары Пантелеевны такая редкая фамилия – Загогулина, и всё стало на свои места.
Легко выяснилось, что подпись Клары Пантелеевны на доверенности была явно подделана. Она вовсе не похожа на директорскую. На бумажке стояла печать нотариальной конторы, она была выдана в пятницу.
– Откуда я могла знать, что эта доверенность фальшивая, – со слезами на глазах оправдывалась таможенница. – Вижу, все печати на месте. Паспорт предъявлен. Доверенность подделана так искусно, что это даже трудно определить особыми приборами. Чего уж там делать обычными человеческими глазами…
Таможенница так долго говорила на эту тему, что в конце концов Олег, извинившись, прервал ее:
– На фотографии в паспорте был тот самый человек, который получал груз?
– Вроде бы он. Я, конечно, особо не приглядывалась. Кто ж мог подумать, что это жулик. Но такой же скуластенький, волосы зачесаны назад, с пролысью.
Димка переписал своим замечательным почерком паспортные данные этого Дробышева и домашний адрес, тот жил далеко, на улице Даргомыжского. Его нужно обязательно навестить. Конечно, груз получал не он. Нужно быть дураком, чтобы воровать со своим паспортом. Паспорт он или потерял, или у него украли. Возможно, он знает, при каких обстоятельствах это произошло.
Воинственно настроенный муж директорши пытался выяснить, на какой машине увезли товар. Однако никто из сотрудников таможни этого не видел. Жулики поступили очень хитро. Их машина не въезжала на терминал. Ведь тогда бы пришлось выписывать пропуск, где обязательно указывается номер. Поэтому они оставили ее на площадке перед главными воротами. А девяносто нагревателей перетащили из контейнера вручную. Поскольку они безостановочно циркулировали между грузовиком и контейнером, никто из охранников толком не мог сказать, сколько человек их было.
К Дробышеву поехали около шести часов. Рассудили так: человеку сорок два года, не пенсионер, скорей всего, днём он работает. Проще застать вечером.
Народу в автобусе было битком. Олег всю дорогу кряхтел, что из него сейчас кишки выдавят. Вдобавок ко всему Димка забыл дома свой проездной билет и трясся, как бы его не оштрафовали. Ребята даже не надеялись выйти на нужной остановке. Выручило то, что она оказалась очень популярной: на улице Даргомыжского чуть ли не все пассажиры вышли.
Но главное – их автобусные страдания оказались напрасными. Уже возле дробышевского дома Олег вдруг сказал:
– По-моему, не нужно нам сейчас идти к Дробышеву. Спугнём птицу.
– Почему? – удивился