и пошел ставить лошадей в стойла. – Расседлай своего.
Данеска кивнула, хотя он уже отвернулся и не видел. Она зажгла еще одну лампу и, встав на цыпочки, подвесила к балке в середине конюшни.
Когда лошади были расседланы, Виэльди с Данеской принялись вытряхивать из волос и одежды пыль и песок.
– Ты плохо воспитала своего коня, раз он такой пугливый, – проворчал Виэльди и опустился на сноп сена у стены. – Удивительно: это меня здесь не было семь лет, но ты… уж должна бы привыкнуть к бурям и не теряться.
– Мне не так часто удавалось и удается рассекать по степи, как тебе, – огрызнулась Данеска. – Я ведь женщина, забыл? А скоро и вовсе… не удастся. – Ну вот! Опять от жалости к себе на глазах слезы выступили. – Я и сейчас недалеко от дома была. Просто с подругой поговорить хотела! Я ее, может, вообще никогда больше не увижу!
Слезы сдержать не удалось. Понять бы еще, из-за чего она плачет: из-за грядущей разлуки с родиной? Из-за резких слов Виэльди? Из-за пережитого испуга? Или пьяный настой виноват?
Она закрыла лицо руками, и тут на голову легла тяжелая ладонь – это Виэльди поднялся и несколько раз погладил по волосам, потом прижал ее к своей груди – по-братски прижал!
– Ну-ну, ладно, успокойся, – сказал он и, приобняв ее за плечи, усадил на сено, сам опустился рядом, но так и не убрал руку. – Нам с тобой повезло… ну или не повезло… родиться детьми каудихо. И вот расплата. Мне ведь тоже выбирать не придется, сама понимаешь. На ком надо будет жениться, на той и женюсь. Увы, таков наш с тобой долг.
– Ты говоришь, как отец! – вскинулась Данеска, и слезы тут же высохли. – Вы, мужчины… Вечно для вас долг, и власть, и слава важнее всего!
Виэльди рассмеялся, но невесело.
– Можно подумать, ты так много знаешь о мужчинах!
– Немного, но достаточно, – Данеска отстранилась от него. – Поэтому знаю, что вы… что вам…
– Ничего ты не знаешь, – отрезал Виэльди. – И ладно. Расскажи лучше: что за подруга? Все равно нам здесь сидеть, пока буря не утихнет.
– Зейниса. Она старше меня почти на четыре года, но мы все равно дружили, виделись почти каждый день. Пока она не вышла замуж за Рейско, племянника главы клана Тиррейта. Но ты ее вряд ли помнишь…
О, напротив, Виэльди помнил ее слишком хорошо, и воспоминания были не из лучших. Он сам в этом виноват…
…Кровь заката окрасила травы багрянцем, и к этому времени он и Сарэнди, юнцы четырнадцати лет, изрядно опьянели: приятель стащил у родителей ячменный настой, причем немало. Когда все выпили, захотелось лихостью друг перед другом похвастать, вот они и устроили скачки наперегонки. Тогда и наткнулись на Зейнису, дочь простого скотовода, собирающую какие-то травы в большой мешок.
– Эй! – крикнул Сарэнди. – Красавица, как твое имя?
– Зейниса, – откликнулась юная девушка – почти девочка, как сейчас Виэльди понимал, – и улыбнулась.
Зря она это сделала: Сарэнди и Виэльди соскочили с коней и подошли к ней.
– Что ты здесь делаешь?
– Травы собираю. Лечебные. У меня бабушка лечить может и меня учит. А вы кто?
–