не долго думая, уселся за наш столик, а тут как раз какой-то мэн пригласил Любу на танец. Подумав пару секунд, я согласился её отпустить, и таким образом, мы с Семёном остались вдвоём. Возможно, что и сама Люба желала этого разговора между нами. Семён же, оставшись со мной за столиком, повёл разговор не совсем о том, о чём я мог предполагать. Он стал мне рассказывать, что Люба в постели прямо огонь, отдаётся, как богиня, и прочее. Я спокойно глядел в упор на него и не мог понять, чего он добивается; Люба сказала мне, что с ним никаких отношений не имела, не имеет и иметь не хочет; он же, судя по всему, решил, что у нас с ней этих самых отношений ещё нет, потому и понёс эту выдуманную им галиматью, вероятно, с целью оттолкнуть меня от неё. К слову сказать, всё, что он говорил, никак не вязалось с реальностью: во-первых, Люба секс-бомбой не была, а была вполне обычной партнёршей, довольно пассивной в постели, но по многим параметрам приятной… Ну, и так далее. Его же слова – всё мимо, как говорится. Но к чему тогда весь этот базар, как у нас выражаются? Чтобы дать мне понять, что я – лишний? Убрать соперника? Прогнать мальчишку-сопляка, указав ему его место?
Мы позволили Любе еще один танец с тем же партнёром, сами же налили и выпили по сто граммов водочки, которую принесла по просьбе Семёна официантка. Но разговора у нас не получилось, так как мой собеседник чувствовал, что я его всерьёз не воспринимаю, и даже сказанные им слова о «секс-бомбе» на меня не возымели действия. И это его, мужчину в самом соку, задевало: как это я, мальчишка, столь хладнокровен в разговоре с ним. Тогда Семён, глянув на часы и сменив пластинку, с фальшивым сожалением сообщил мне, что его якобы где-то срочно ждут, и с тем сразу же по возвращению Любы убрался восвояси, заплатив, впрочем, за весь наш заказ. Я об этом не знал, пока позднее не попросил счет. Официантка, едва заметно улыбнувшись, сказала, что за всё уже уплачено. Я проглотил и это, где-то подсознательно понимая, что на месте Семёна и сам бы поступил так же. Да и счёт, откровенно говоря, был смешным, – не более десяти рублей.
6
– Ты пойми, Савва, – говорила мне дорогой Любаша спустя полчаса, когда мы, покинув ресторан, шли неторопливо по улице Ленина. – Ну не могу я выйти за него замуж, не люб он мне. Ростом низенький, живот вон какой, а ведь ему всего тридцать. То ли дело ты – высокий, стройный, красивый.
– В твоей ситуации, я считаю, Любанчик, кивать на живот предположительных женихов неразумно, – с умным видом сказал я. – Я тоже со временем приобрету медвежью фигуру, это вполне даже вероятно для спортсмена-борца. Но ведь он, Семён, реально сегодня существует, любит тебя, замуж зовёт. С деньгами человек, и, судя по всему, ребёнок, то есть дочечка твоя, ему не помеха. Очень много факторов за него. Подумай хорошенько. Ты ему ещё родить сможешь, жизнь продолжается.
Любаша от моих слов выглядела сконфуженно, даже подавленно.
– Ты считаешь? Стоит выйти за него? Но ведь