и клал его в карман, но дерринджер из тюрьмы не вышел. И всё-таки он приподнял крышку ящика, как будто его маленький пистолет мог там материализоваться. Не получилось.
Он прошёлся по Грей Инн Роуд, поднялся по ней до Амптон Стрит и пересёк её по направлению в Ллойд Сквер, время от времени останавливаясь посмотреть, нет ли кого сзади. Никого не было. Мысль о том, что за ним следует человек в котелке с рыжими усами, о том, что за ним следят, беспокоила его.
Увидев его, машинистка, как всегда, разволновалась; они почему-то приводили друг друга в смущение, как будто у них было или будет какое-то интимное прошлое или будущее, о котором они не осмеливались поговорить. Мортон передал написанное и быстро удалился строну Пентонвиль Роуд, где, внезапно запрыгнул в омнибус. Хотя, внезапностью это не назовёшь, поскольку, он всё ещё думал о «человеке в котелке» и с рыжими усами Фрэнка, снова захотел убедиться в том, кто ещё сел с ним, но никто не привлёк его внимания, а единственный усач в омнибусе имел пшеничные усы. Он решил, что Фрэнку определённо чудились приведения, как следствие его нездорового интереса к религии.
Поездка и сам Лондон воодушевляли его, да и денёк выдался солнечный и не очень прохладный. У этого города было какое-то потрясающее чувство суеты, пульсирования, будто это было живое, растущее существо, которое постоянно сбрасывает старую кожу и появляется в новой. Он подумал, что ему надо бы навестить друга – ну, знакомого, по – крайней мере в Нью-Скотленд Ярде и сообщить о письме Кэтрин Джонсон, ничего-то в нём особенного нет. Пусть полиция им занимается. Чувство вины подсказало, что сначала ему надо бы зайти к своим издателям, где его, скорее всего, ждёт неприятный разговор по поводу его романа, который в лучшем случае будет закончен на два месяца позже срока.
Он сошёл у Лондонского моста13, пересел на маршрут №21 и доехал на нём до церкви Темпла14. Под начавшейся моросью пошёл по маленьким извилистым улочкам к северу от Темпла Бар15, от Лондон Айзека Уолтона16 к обветшалому зданию офиса издательства Твен и Бёрс. Его редактором был бесстрастный, сухопарый человек по имени Диапазон Лунг (его отец был довольно известным органистом), который, увидев Мортона, крайне возбудился. Ни тебе – «с возвращением в Лондон», ни вежливой болтовни о поездке.
– Я ужасно рад, что ты пришёл – сказал он, наконец-то, – ужасно рад.
Лунг был старше Мортона, совершенно очевидно бесполый, влюблённый только в книги.
– Ты принёс новую книгу? – Голос звучал безнадёжно; он и сам уже видел, если только у Мортона в плаще не было потайного кармана-кенгуру, то рукописи с ним не было.
– Рукопись в Румынии – Мортон пытался придать всей истории незначительность, – полковник Цилеску говорит, что роман на английском – это военная контрабанда. Я его заново записываю, Лунг, быстро, как могу.
– Боже мой! Неужели? Твен будет вне себя.
Он смотрел на Мортона, как бы взывая к помощи. Твен – это Уилфред