зол, и злости приметы
Подобны всем дням пропавшим.
«Осень, снова эта осень…»
Осень, снова эта осень,
Надоевший охровый наряд
В обнажённых силуэтах сосен
Меланхолий вертикальный ряд.
Гул машин, он поутру так зычен,
Серость неба страшно тяжела
И по детски чужд и непривычен
Холод запотевшего стекла.
Ничего не происходит, вроде,
Лишь газоны в иней серебря
Осень вдовушкой печальной ходит
В жёлтом сарафане сентября.
Ну, а люди? Всё подай им сухость
Нежность лета, тёплые края…
Вообщем обывательская глупость
Вечная житейская стезя.
Что же дальше? Будьте милосердней
Надоела? Это не беда.
Скоро к нам хозяйкой привередной
Снизойдёт суровая зима.
«Увы, иллюзий не питаю…»
Увы, иллюзий не питаю
Я, в отношении встречающих,
Всё чаще с грустью замечаю
Ассимметрию лиц окружающих.
Всё чаще трудней удержаться
Не двинуть кому-нибудь в морду,
Всё чаще быть и казаться
Становятся антиподами.
К тому же, давно замечаю,
(Вот ведь какая оказия!)
Все реже меня посещают
Эротические фантазии.
Всё реже хочу улыбнуться
И мне – не улыбаются,
Всё реже хочу обернуться,
Хочу, да не получается.
И вот через эти мгновения,
Как шлейф дирижабля горящего,
Всё чаще живу сновиденьями,
Всё реже по настоящему.
«В холодных чистых росах…»
В холодных чистых росах
Течёт река из рукава
Осенний жолтый посох
Преодолев едва.
Лёгкие летние вина
Выпиты тёплым дождём
Тронуты руки рябины
Ярким пунцовым огнём.
Ломит томится и стонет
Всласть заливая края
Тёплая сладкая дыня
Вяло текущего дня.
Мягкою, мягкою лапой
Душу дымами пьяня
Жухлой осеннею мятой
Стелет багрянец земля.
Тихо покойно и странно
Бродит земная печаль
Двигая осенью плавной
Хрупкий прозрачный хрусталь.
«Дощатый потолок…»
Дощатый потолок,
увядшая сирень
И лёгкая тоска
дождём навеяна,
Мы так легки и даже выпить
лень
Бутылку липкую
дешёвого портвейна.
Мы – одуванчики и ветром
снесены
К вершинам гор
в заброшенное плато,
Мы в этот мир, как фрески
внесены
И сразу видно: гениален
автор.
И кто-то смотрит