Сама спроси.
Я все еще была в небольшом шоке и позволила ему снова заглянуть в мои глаза.
– Лета! – он встал и очень нежно, осторожно обхватил мое лицо ладонями, поцеловал в разбитые губы. Так приятно и совсем не больно…
Сердце глухо застучало, тело пронзила дрожь возбуждения. Как же я хочу этого негодяя… И конечно, скажу «нет!»
– Уйди, – а голосок-то подводит. Дрожит, гад…
– Не могу тебя оставить.
Я чувствовала жар его дыхания на своих губах и загоралась все сильнее. А ведь он всего лишь слегка меня коснулся.
Прилагая неимоверные усилия, чтобы не раздвинуть колени и не затащить Влада на себя, отодвинулась к спинке дивана и поджала под себя ноги.
– Прости… Болит? – ему взаправду было стыдно и горько.
– Да не болит у меня ничего!
Вот он, стоит и просит прощения, глядя на меня глазами чистейшего изумруда, а я камасутру в красках вспоминаю. Пришлось медленно выдохнуть, чтобы успокоиться.
Видимо, он воспринял мои стоические попытки утихомирить свое либидо проявлением душевной боли. Взял меня на руки и отнес в спальню. Бережно уложил на кровать.
– Отдохни.
Горячая ладонь нежно скользнула по волосам, плечу, спине и отстала на талии. Я уткнулась в подушку и вцепилась в одеяло дрожащими руками.
– Я не хотел причинять тебе боль, прости меня…
Он вдруг зарылся лицом в мои волосы и нежно обнял за плечи. Еще чуть-чуть, и я зареву от желания! Как хорошо, что он не эмпат.
– Отдыхай.
Ушел. А я едва не попросила остаться. Да что я такое делаю? Он похититель, враг мне, он обидел меня, а я все равно его хочу. И так давно уже хочу, что с каждым разом все тяжелее гнать от себя. Привет Стокгольмскому синдрому.
Отдыхай… Как же. У меня бунт гормонов!
– Лета, у нас проблемы.
Встроенный где-то под потолком динамик вернул меня к реальности. Проблемы означали непременное мое присутствие в лаборатории.
Слава Богу. Отвлекусь.
Побежала.
Поначалу удивилась появившемуся Станиславу, но тут же вспомнила – он теперь мой новый напарник.
Бесновалась одержимая овца. Животное то и дело вставало на задние лапы, громко блеяло, брызгая пенной слюной.
– Отключи ток, – попросила я. – Попадет на прутья – погибнет.
Рядом взорвалась гневом внезапно ожившая горгулья.
«Чуют опасность», – услышала я знакомый голос в голове.
Подошла к пятнадцатой камере и увидела тхеда.
– Вы все еще здесь? – удивилась я вслух, а потом заметила приоткрытую дверь.
«Ем», – ответили мне.
– Приятного аппетита…
Ошарашенная, вернулась к своей овце.
И вдруг, Врата…
Резкая боль пронзила виски, взорвала голову жесткой пульсацией. Меня повело от головокружения, пришлось срочно искать опору. Прислонилась спиной к ближайшей клетке и тут же почувствовала сильное давление на своем плече.