дополнили друг друга недостающими качествами, уравновесили и спустя совсем немного времени пришли к выводу, что больше в этой жизни никто иной им не нужен.
Лежа на животе, Рита свободно растянулась по всей длине кровати. Привычно строгое, серьезное или грустное выражение лица – маски, носимые ею даже во сне, сменились сейчас на легкое сияние умиротворения. Так на фресках выглядит Будда, достигший просветления.
Удивленный (если не сказать больше), Мишка стоит в полумраке комнаты над спящей женой. Обычно чутко реагирующая на любой звук, сейчас она не слышит его. Не реагирует на свет и даже на осторожное касание. Она спит так крепко, словно… Мишка нервно одергивает руку. На прикроватной тумбочке полувыпотрошенные блистеры незнакомых таблеток, пустой стакан с каплей воды на самом дне.
—Невинный! – смеялась Диана, узнав дословное значение имени любимого и сходя с ума от нежности к нему. К его пушистым ресницам и теплым, доверчивым объятиям. К его улыбке, нерешительности в ее присутствии и непоколебимой твердости во всем, что касается обучения. Двухметровый ангел и математический гений, он весь был собран из противоречий, которым не хватало только одного – ее неиссякаемой энергии, ее страсти.
Мишка поискал пульс на руке у спящей Риты, понял, что не помнит, где и как его искать.
Бьющаяся жилка на ее виске, издеваясь, символизировала жизнь.
На всякий случай он проверил чистоту вен (на доступной руке, другую Рита держала под подушкой, и извлечь ее оттуда не представлялось возможным), понюхал дыхание на наличие алкоголя – чисто!
Мать Иннокентия стала тем камнем преткновения, о который обычно проверяются чувства влюбленных. Возненавидев Диану с первого упоминания о ней, она просто представить себе не могла, как ее единственный сын, ее кровь и плоть, надежда и гордость мог выбрать в жены эту варварку с черными глазами и несносным, диким нравом.
«Прогресс прогрессом, а цыганские заговоры никто не отменял!» – отчаявшись переубедить сына, решила про себя несчастная женщина и потомственный педагог, выплачивая колоссальные суммы денег всевозможным колдунам и гадалкам, дабы они отворотили чары Дианы от несчастного зачарованного Кешеньки ибо по-другому просто не могла ни объяснить себе, ни представить его влюбленности. Тем временем ее бывший муж, Кешин отец, приютил молодую беременную пару в своей трехкомнатной квартире – богемной коммуне с десятком творческих обитателей. Им выделили целую половину комнаты с двустворчатым окном (которое Кеша время от времени использовал как дверь, благо, первый этаж), со странным укладом жизни, запахами красок и гашиша, песнями на всех языках мира, музыкой, стихами, танцами и, конечно же, картинами, некоторые из которых сложно было таковыми назвать. В этом великолепном безобразии маленькая Рита впервые сказала свое «агу», впервые сделала шаг, впервые увидела мир.
В непонятной тихой ярости Миша покинул спальню жены. Спустился в кухню. Сам себе разогрел ужин, при