Ты разбила мне сердце, так что…должна мне один разговор по душам.
– Кто это установил такие правила?
– Я…присылал тебе письмо с подробными инструкциями. Хочешь сказать, что ты ничего не выполнила?! – он говорил чуть медленнее, чем обычно – придумывал на ходу. Тем не менее, я слегка занервничала.
– Не было никакого письма, – обиделась я.
– Может быть, не было. Или оно потерялось. Только это не отменяет правил. – Всего один задушевный разговор, – улыбнулся Брайан.
Он был слишком мил, непростительно мил, но я оставалась холодна. В прямом смысле – от холода почти не чувствовала пальцы ног.
– Прости, Брайан, но мне действительно нужно идти домой, и пригласить тебя я не могу.
– У тебя дома кто-то есть?
– Да, у меня плесень завелась, очень опасная. Возможно, все придется сжечь.
– Тебя тоже?
Я неопределенно пожала плечами. Не смей улыбаться, Робин, не смей! Я сдержала подступающую улыбку. Не очень удачно – могло показаться, что меня тошнит.
– Значит, тебе опасно возвращаться домой.
– Ничего, у меня в кладовке есть огнемет.
– Серьезно, Робин, если ты сейчас не пойдешь со мной, я затравлю тебя сопливыми сообщениями, буду звонить по ночам и молчать в трубку, а ты не будешь знать, кто это, и еще буду рассказывать всем общим знакомым, какая ты жестокая, подлая…
– Хорошо, хорошо! – я сдалась. Всего один разговор. Я буду очень осторожна. Я намерена осторожно молчать и очень осторожно улыбаться.
– Идем, я знаю отличное место.
Место и правда было замечательным – небольшая пиццерия, светлая и теплая, резко контрастирующая с разыгравшейся под конец августа промозглостью. Я ощущала эту промозглость каждой клеточкой, она была повсюду: в ботинках, в волосах, между ребер… В пику ей на входе стоял шкаф с аккуратно сложенными мягкими алыми пледами. Брайан снял с меня плащ, потяжелевший от воды, усадил в мягкое кресло и снабдил пледом и кружкой ароматного, успокаивающего горячего вина. Я вежливо улыбалась, стараясь не показывать, как горячий напиток разливается по телу и лишает его всяко способности осознанно шевелиться.
– О чем ты хотел поговорить?
– Да ни о чем серьезном, в общем.
И это оказалось правдой. Он рассказал множество смешных историй из своих рабочих будней, рассказал, как и чем живет, расспросил меня, впрочем, не очень настойчиво. Я нехотя призналась себе, что скучала по его беззаботной болтовне. Скучала, как скучают по хорошему фильму. Его невозможно смотреть каждый вечер на протяжении всей своей жизни. Приятное мгновение, но не более. Так было и с Брайаном. И именно поэтому мне оказалось легко с ним: все было знакомо.
Я должна была сказать ему кое-что, но не могла и слова вставить. Подступало волнение, переходящее в нервную дрожь, резкую и непредсказуемую, и выглядело это не очень здоровым.
– Брайан! – я повысила тон и зажмурилась, испугавшись собственного голоса.
– В чем дело? Я что-то не то сказал?
– Нет, нет! – я не могла открыть глаза и посмотреть на него. Молчала и хлюпала. –