я сам.
Глава V. В которой Жозеф Рультабий обращается к господину Роберу Дарзаку со словами, производящими определенный эффект
Уже несколько минут мы с Рультабием шли вдоль стены, окаймлявшей обширные владения господина Станжерсона, и уже увидели калитку, когда внимание наше привлек человек, который, склонившись над землей, настолько, казалось, был чем-то поглощен, что даже не заметил нашего появления. Он то наклонялся низко, чуть ли не ложась на землю, то выпрямлялся, внимательно разглядывая стену, затем, взглянув на свою ладонь, в которой что-то держал, начинал широко шагать и даже пускался бегом, потом снова смотрел на правую ладонь. Рультабий жестом остановил меня:
– Тсс!.. Фредерик Ларсан за работой!.. Не будем ему мешать.
Жозеф Рультабий буквально преклонялся перед знаменитым полицейским. Лично мне не доводилось видеть Фредерика Ларсана, но я много слышал о нем.
Дело о золотых слитках в Монетном дворе, которое он распутал, тогда как все уже были готовы отступиться, и арест взломщиков сейфов в банке «Креди универсель» – эти деяния прославили его имя. В ту пору – ведь Жозеф Рультабий не успел еще представить неоспоримых доказательств своего блестящего таланта – Ларсан слыл человеком, способным распутать нити самых таинственных и непонятных преступлений. Его слава гремела на весь мир, и нередко полиция Лондона или Берлина или даже Америки призывала его на помощь, ибо национальные инспекторы и сыщики, исчерпав свои возможности, признавали себя побежденными. Поэтому нечего удивляться тому, что, как только возникла тайна Желтой комнаты, начальник полиции сразу же вспомнил о своем неоценимом подчиненном и телеграфировал в Лондон, куда Фредерик Ларсан был направлен по делу о похищении ценных бумаг, чтобы тот немедленно возвращался. Фредерик, которого в полиции называли великим Фредом, надо думать, поспешил вернуться, по опыту зная, что, раз решили его побеспокоить, значит, нуждаются в его услугах, и потому в то утро мы с Рультабием застали его уже за работой. Вскоре мы поняли, в чем она состояла.
Итак, озабоченно поглядывая на часы, которые он сжимал в правой ладони, Фредерик Ларсан подсчитывал минуты. Потом он вернулся назад, снова проделал тот же путь и остановился у входа в парк, еще раз посмотрев на часы, затем положил их в карман, обескураженно пожал плечами, толкнул калитку, вошел в парк, запер калитку на ключ, поднял голову и только тогда заметил нас сквозь решетку. Рультабий бросился к нему, я – следом за ним. Ларсан ждал нас.
– Господин Фред… – начал Рультабий, снимая шляпу и всем своим видом выражая глубочайшее почтение – почтение более чем искреннее, ибо юный репортер не уставал восторгаться прославленным полицейским. – Не могли бы вы сказать нам, в замке ли в настоящий момент господин Робер Дарзак? Перед вами один из его друзей из парижской адвокатуры, он хотел бы поговорить с ним.
– Не могу вам сказать, господин Рультабий, – ответил Фред, пожав ему руку, так как