господину Станжерсону, а его жене – идти со мной, чтобы открыть ворота парка. Через пять минут мы с ней уже были у окна Желтой комнаты. Ярко светила луна, поэтому я сразу увидел, что окно не тронуто. Не только решетка была цела, но и ставни за решеткой оказались закрыты, я ведь сам их запер еще вечером, как делал это обычно, хотя мадемуазель, зная, до чего я устал и заработался, сказала, чтобы я не беспокоился, что она сама их закроет. Так что они тоже были нетронуты и закреплены моими стараниями железной щеколдой изнутри. Стало быть, убийца залез не через окно и убежать отсюда не мог, но зато и я тоже не мог проникнуть в комнату!
Вот уж истинное несчастье! Голову можно было потерять от всего этого. Дверь комнаты заперта на ключ изнутри, ставни единственного окна тоже заперты изнутри, а поверх ставен – нетронутая решетка, решетка, сквозь которую и руку не просунешь… А мадемуазель звала на помощь!.. Или, вернее, нет, ее уже не было слышно… Может, ее и в живых-то не было… Зато я слышал, как в глубине флигеля мой господин все еще пытался сокрушить дверь…
Мы бросились обратно – жена сторожа и я, – и вот мы уже во флигеле. Дверь по-прежнему не поддавалась, несмотря на яростные удары господина Станжерсона и Бернье. Потом в конце концов она все-таки уступила под нашим бешеным натиском – и что же мы увидели? А надо вам сказать, что сторож, стоявший сзади, держал лабораторную лампу, лампа была мощной и освещала всю комнату.
И еще, сударь, чтоб не забыть: Желтая комната совсем крохотная. Мадемуазель поставила туда железную кровать – довольно широкую, – маленький стол, тумбочку, туалетный столик и два стула. Поэтому в ярком свете лампы мы сразу же все разглядели. Мадемуазель в ночной сорочке лежала на полу среди немыслимого беспорядка. Опрокинутые столы и стулья говорили о том, что здесь шла страшная баталия. Мадемуазель, наверное, вытащили из кровати, она была вся в крови, с ужасными следами от ногтей на шее – кожа на шее, можно сказать, была содрана этими ногтями, и на правом виске – ранка, из которой текла струйка крови, так что на полу образовалась небольшая лужица. Когда господин Станжерсон увидел свою дочь в таком состоянии, он бросился к ней с отчаянным криком, на них больно было смотреть. Удостоверившись, что несчастная еще дышит, он занялся только ею. А мы… Мы стали искать убийцу, того самого негодяя, который хотел убить нашу хозяйку, и клянусь вам, сударь, если бы мы нашли его, то уж мы бы с ним рассчитались, можете не сомневаться. Только его там не было. Как это объяснить, не знаю. И когда он мог убежать?.. Это выше всякого понимания. Под кроватью – никого, за столами и стульями – никого. В общем, нигде и никого! Мы обнаружили только его следы – кровавые отметины широкой мужской руки на стенах и на двери, большой носовой платок без всяких инициалов, покрасневший от крови, старый берет да еще свежий отпечаток мужской ноги во многих местах на полу. У человека, который побывал здесь, была большая нога, его каблуки оставили после себя нечто вроде черноватой сажи или нагара. Откуда появился здесь этот человек?