зажиточных хозяйств намного превышало среднероссийские показатели. Но на «плечах» трактора в станицу приходила надежда, что батрачество, на котором во многом держалось то самое «благополучие», уйдет в прошлое.
– Я, будучи руководителем Кущевского района, – продолжал Петренко, – который являлся одним из крупнейших зерновых полей Кубани, как-то заглянул в документы тех лет и пришел к выводу, что машинно-тракторные станции 30-х годов стали водоразделом, решительно отделили будущее крестьян от «идиотизма деревенской жизни», а по сути – беспросветной кабалы. Они освободили большое число людей, обреченных до смерти лопатиться на своих наделах без всяких перспектив на получение образования, здравоохранения и улучшения условий труда и быта, которые впоследствии стали в станице столь же доступными, как в городе.
Тракторная бригада принесла в станицу иной смысл жизни пахаря. Она стала показателем новых отношений на селе, где с помощью моторов существенно стал меняться не только характер работы, но и уровень социальных настроений. Трудиться в таких коллективах стало престижно, привлекательно, особенно для молодежи…
Однако конец 1954 года, время, когда Трубилин только начинал свою трудовую деятельность, скажем прямо, стал не только политически переломным для всего народа, но и достаточно сложным для сельского хозяйства, хотя техники, особенно в переводе на лошадиные силы, там уже было предостаточно, а вот использование вызывало немало вопросов и создавало много проблем.
В определенной степени причиной тому являлся сам Глава государства, который (что потом стало понятно) нередко в многословии топил дело. Выступал часто, подолгу, но более фиксировал недостатки, чем определял пути их исправления, привычно напирая на слабость кадров, чем на среду, в которой эти кадры воспитывались, хотя и об этом говорил тоже:
«Мы, товарищи, отдали колхозникам государственную технику, а он взял и не вышел на работу. Сегодня не вышел, завтра тоже, а что ему директор скажет? Да ничего, так как он директору ответит, что у него не работает. Колхозник сегодня трудится на земле, а завтра ушел на предприятие. Я думаю, что мы что-то не додумали, когда организовывали МТС. Надо переходить на постоянные, устойчивые кадры, тогда наша техника будет давать хорошие результаты, мы будем иметь выработку раза в два-три больше, чем сейчас. Надо кадры готовить хорошо, а не обвести вокруг машины случайного человека, а потом дать ему баранку в руки и тракторист готов. Надо изучать, проверять людей, экзаменовать их, и только тогда машина будет работать с полной отдачей…»
Трубилин хорошо понимал, что в государственной системе многое чего кардинально меняется. С арестом Берии уходит в прошлое репрессивная практика управления народным хозяйством, когда даже выработка в поле больше достигалась командой свыше, чем разумными и экономически обоснованными методами, а уж тем более заботливым, товарищеским отношением к людям. Казалось, что над всяким еще продолжает висеть дамоклов меч в виде зловещего проклятия – «враг народа».
Тем более в каждой МТС кроме основного