подвиг… Из соседней дивизии разведывательный «Ил-2» немцы подбили, он кое-как через линию фронта перетянул и на брюхо сел, винт погнул, загорелся. Аркашка как раз недалече пролетал. Увидел, тут же приземлился, зарулил. Летчика вытащил, фотоаппарат с разведданными снял и быстро сюда, на аэродром. Капитана Бердникова, так, по-моему, фамилия подбитого летуна – в санбат, разведданные – в штаб. Орел, словом! Напишите о нем, товарищ подполковник, обязательно… Скажу вам, этот пацан далеко пойдет. Только бы не сгорел там, – старшина снова показал в небо. – Тут мессеры всякий день рыщут, он уже как-то раз еле выкрутился…
Но старшина ошибся! Вскоре после войны Аркадий Каманин необъяснимо тяжело заболел (вроде как стремительно развившаяся лейкемия) и сгорел на глазах, не дожив даже до совершеннолетия. Его погребли, как павшего на поле брани солдата, под склоненные боевые знамена, с почетным караулом, орденами впереди, залпами траурного салюта, навсегда погрузив безутешных родителей в неизбывное вечное горе.
Каманин впоследствии почти ничего не рассказывал о сыне, но нередко поздними вечерами, когда пустело кладбище, приезжал. Вспоминают, подолгу сидел в оградке, комкая в руке мокрый платок… Скорее всего, именно в Гагарине он рассмотрел то, что мечтал увидеть в родном сыне.
Серебряный Гриша
Был такой замечательный журналист и хороший писатель Ярослав Голованов (к сожалению, несколько лет назад умер). Так вот он, как никто другой, ближе всех подошёл к тайнам космической темы хотя бы потому, что после окончания МВТУ им. Баумана был распределен в конструкторское бюро Королева и принимал участие в разработке первых космических стартов. Более того, Сергей Павлович, уловив однажды, что компанейский и остроумный молодой инженер даже отчеты и предложения по сугубо технической тематике старается расцветить красочными сравнениями и метафорами, предложил ему вести дневниковые записи, чтобы когда-нибудь написать правдивую, а главное – компетентную историю освоения космоса, без лукавства и излишней похвальбы.
Я с Головановым однажды встречался в рамках подписной кампании, если мне не изменяет память, газеты «Известия», где он тогда работал и представлял в телепередаче ее интересы. Ярослав оказался милым, абсолютно доступным человеком, к тому же любителем товарищеской компании, и разговор за добрым кубанским ужином как-то сам собой коснулся публикаций на космические темы. В ту пору только чуть-чуть начали приоткрываться дверки абсолютно фетишизированной советской секретности на все, что касалось космоса. Было интересно узнать нечто земное о современных небожителях. Тогда я впервые услышал имя Григория Нелюбова, второго дублера Гагарина, так называемого не экипированного, то есть присутствующего на старте, но не готового для немедленного полета.
Если основной дублер Герман Титов был облачен в скафандр, прошёл исчерпывающую предстартовую подготовку и в случае чего мог тут же занять место в кабине, то Нелюбов оставался в обычной военной форме, но в автобусе располагался сразу