уезжаю, потому что не хочу, не могу быть вам другом, – не узнавая своего голоса, ответил граф. – Я знаю, что между нами – пропасть, мне не на что надеяться, но мне больно быть возле вас и не сметь прикоснуться, видеть улыбку на ваших устах – и не поцеловать их. Я не могу так, мне лучше уехать.
После длительной паузы принцесса ответила:
– Я никуда вас не отпущу…
Граф вглядывался в ее лицо, видел сияющие глаза, приоткрытый в немом удивлении рот… Несмотря на кажущуюся величественность, она была еще ребенком, девочкой, которую он превратил в женщину. И какую женщину! Подобно несчастному Пигмалиону[25], который создал женщину-мечту, а потом влюбился в нее, Арман д’Эгмон, граф де Ла Рош-Гюйон, блестящий кавалер, дипломат, надежда протестантской партии, был покорен этой богиней. Она любила его, и он знал это, но ее любовь была жестокой, переворачивающей душу и изматывающей тело. Ему завидовали менее удачливые поклонники, и он сам был вне себя от гордости, но ветреная и капризная принцесса смогла обратить его триумф в подлинное несчастье. Ее по-прежнему окружали толпы ухажеров, она могла унизить и оскорбить его в любую минуту, бросить в пламя ревности и воскресить из пепла. Недаром в ее жилах текла кровь Бурбонов[26] и Медичи[27], умевших и любить и ненавидеть…
Именно эти воспоминания и вызвали на лице Генриетты мимолетную улыбку. Память о счастье, безвозвратно ушедшем, пронзила ее душу невыносимой болью, а встревоженные лица Элен и Бутвиля вернули принцессу к реальности, жестокости которой она бы с радостью предпочла упоительный мир грез.
Глава 3. Вальденсы[28]
Получив страшную весть о гибели любимого, Генриетта приказала фрейлинам не беспокоить ее. Она легла в постель, желая забыться и уснуть. Но сон уступил место новым воспоминаниям. Были ли они счастливыми? Наверное, потому что в то время Арман еще был жив, хотя Генриетту и разлучили с ним. Надолго…
У Лувра и стены имеют уши, а юная и наивная принцесса даже не думала делать из своей любви тайну, хотя к этому ее и призывала более опытная в амурных делах Мари-Мадлен. Поэтому не удивительно, что вскоре новость о романе Генриетты Французской и Ла Рош-Гюйона достигла ушей короля и королевы-матери. Принцессе пришлось пережить ярость брата, гнев Марии Медичи, но самым страшным ударом для нее стал отъезд Армана. Граф был вынужден покинуть Париж с запретом приближаться к городу ближе, чем на двадцать лье, под страхом смертной казни. Узнав об этом, Генриетта выплеснула на родных поток своего негодования, но добилась только того, что взбешенный король отправил ее в монастырь Валь-де-Грас, под опеку родственницы кардинала Ришелье – Луизы де Шемро. Людовик поступил так из боязни, что сестра, чего доброго, сбежит к своему любовнику в Ла-Рошель, куда и отправился Арман.
Теперь встреча двух влюбленных казалась совсем невозможной, а принцесса получила хороший урок на всю жизнь.
– Прав, тысячу раз прав был король Людовик XI[29], говоря: «узнай