Дожи?
– Все сокровища. Понятно, те, что были тогда при нем.
– И что это за сокровища?
– Золотые чаши, кубки, золотое блюдо, огромное, как восходящая луна, жемчужные и алмазные браслеты, ожерелья, золотые цепи, – словом, всякие драгоценности, какие бывают у господ. Может быть, конечно, часть их переплавили в слитки, но тогда мы найдем слитки.
– Стало быть, он тут и живет, в самой чаще лесной?
– Тут и живет. Из-за сокровищ он и уединился от мира.
– А оружие есть у него?
– Чудесные сабли с серебряной насечкой. Правда, я видел их только штук пять, и нагрудники. Один – уж очень красивый, легкий – принадлежал королю Лайошу[14]. У Цецеи весь чердак набит битком, и в комнате штук шесть кованых сундуков, я это точно знаю. В них, наверно, и хранятся самые драгоценные вещи.
– Цецеи… Никогда о нем не слыхал.
– Потому что он уже калека, не участвует в сражениях. Цецеи был казначеем у Дожи.
Турок покачал головой.
– Мало нас, – сказал он задумчиво, – надо выждать до завтрашнего вечера и собрать сильный отряд.
– Для чего туда столько людей? Народу будет много, на всех делить придется. А что нам Цецеи? Он уже старик. Да и вместо рук и ног у него деревяшки торчат.
– А ратники у него есть?
– Только крепостные, что пашут и сеют.
– Когда ты был у него в последний раз?
– Пожалуй, с год назад.
– Год – большой срок. Мы лучше соберем большой отряд и нагрянем. Если ты правду сказал, я тебя отпущу и даже вознагражу, а уж коли солгал – повешу на воротах цецеевского дома.
Турок вернулся к костру и, очевидно, стал пересказывать солдатам слова невольника, так как те внимательно слушали его.
Голова Гергё точно свинцом налилась. Он заснул. Но виделись ему страшные сны. Под конец приснилось, что турки носятся по его деревне с обнаженными саблями, схватили его мать и вонзили ей в грудь кинжал.
Мальчик застонал и проснулся.
Кругом ночная мгла и щелкают соловьи. Сотни, тысячи соловьев. Словно слетелись они в этот лес со всех концов земли, чтобы навеять невольникам сладкие сны.
Гергё взглянул на небеса. Облака разорваны. Кое-где проглядывают звезды, и светится бледный серп луны.
Костер под деревом уже подернулся пеплом. Только посередке алел раскаленный уголь величиной с кулак. Вокруг костра в траве развалились янычары.
Тут же лежал и Юмурджак. Под головой у него сума, рядом кубок или кружка, а может быть, это и колпак – в полумраке не разберешь.
«Надо уходить домой!» – пронеслось в голове Гергё.
«Нельзя». Это была вторая мысль.
Он оглянулся. Все спят. А что, если пробраться между ними? Надо пробраться, а то не видать ему больше родного села.
Маленькая Эва спала рядом. Гергё осторожно потряс ее и шепнул на ухо:
– Вицушка!
Девочка открыла глаза.
– Пойдем домой, – прошептал Гергё.
Губы Вицушки скривились на миг, но плаксивая