как ты проберешься, боярин? – ворота заперты.
– Их скоро отопрут, – отвечал Александр, быстро надевая казацкий казакин и привешивая саблю.
Через десять минут Александр совершенно преобразился. Это был не драгунский подполковник, а казак. Борода была острижена и длинные усы падали на грудь. За узорчатый пояс были заткнуты два пистолета в серебряной оправе. Длинная казацкая сабля звенела по полу. Высокая баранья шапка с красным верхом ухарски надета набекрень.
– Кажется, все, – сказал он. – А ты что же не одеваешься? – обратился он к Ивану. – Я добыл и третью лошадь.
– Мне-то почто же, боярин, меня не тронут, я не боярин.
– Но ты убежишь с нами.
– Нет, боярин, я останусь, там, на стругах, слышь, царевич сам приехал, так надо взглянуть на царевича, послужить и ему, батюшке.
– Так ты хочешь перейти к Стеньке? Вот не ожидал! Остается одно, выдай уж меня ворам, – с горечью сказал Александр.
– Боярин, я твоею милостью доволен и тебя не продам ни за что. Я все сделал для тебя и готов помогать, но супротив царевича идти воевать не хочу, – с чувством проговорил Иван.
– Так тебе можно еще верить и приказывать, Ваня?
– Можно, боярич, я готов тебя спасать.
– Так вот полное казацкое платье и вооружение, возьми его, захвати еще два кобеняка – и пойдем к панне Анжелике, а после я тебя держать не буду.
– Идем, боярин, – отвечал Иван.
– Ну, едем, лошадей запри на всякий случай, да где хо-зяин?
– Не знаю, он ушел.
Они вышли.
Заря тонкой полоской загорелась на востоке. Как хороша летняя утренняя зорька, но не на радость занималась она над Астраханью. Астраханцы не спали эту ночь, но ни один из них не любовался утренней зарей – не до того было. Жители, которым нечего ждать добра от казаков, бежали в соборную церковь или хоронились дома; но это было ненадежно. Соборная церковь обещала также мало спасения: защищал ее только Фрол, но «на людях и смерть красна», говорит пословица, и русский народ крепко держится этой пословицы…
На дороге Александру постоянно попадались бегущие люди. Некоторых он знал. Но его никто не мог узнать. Многие, увидев форму казаков, бросались в сторону.
– Господи! Уж казаки в городе, – слышалось ему.
Боярский сын Лихачев бежал рядом со своей молодой женой. Они наткнулись было на Александра, но со страхом бросились в сторону.
Бежал во всю прыть подьячий, а за ним три женщины – две взрослые и одна почти девочка.
– Леонтьевич! Леонтьевич! – кричала одна женщина постарше. – Где хозяин-то мой?
– При воеводе, – отвечал подьячий.
– А воевода где?
– В соборе, – отвечал на бегу подьячий и, увидя казаков, одним прыжком отпрыгнул на середину улицы. За ним бросились и женщины. Это было семейство дьяка Табунцева – жена и две дочери.
«Все погибнут», – подумал Александр. Он почему-то надеялся, что он и Анжелика не погибнут. По крайней мере, так ему хотелось думать.
Попадались