у него под головой. Теперь он жалел, что не убил Санжита. Пощадил шурина бывшего приятеля, а ведь жалость – опасная вещь. Сколько раз он уже в этом убеждался. Пожалеешь кого-нибудь, а потом от этого одни неприятности.
Он вспомнил Шкипера, с которым познакомился в том давнем походе к морю. Затея была хуже некуда, девяносто девять шансов из ста на провал, но платили хорошо, он и соблазнился. К тому же, ему надо было на время слинять из метро после нашумевшего нападения банды Проповедника на торговый караван, в котором он тоже участвовал. Они перебили тогда всех, кроме одного торговца, которому удалось сбежать. За ним гнались до ближайшей станции, но напоролись на огонь заставы и отступили. Добытый товар второпях распихали по барыгам на других линиях, деньги поделили и залегли на дно. Все вроде прошло успешно, но Крюк здорово струхнул тогда. Голову себе сломал, думая, видел его беглец или нет. Вроде как он стоял совсем в другом месте, и тот его не мог разглядеть, да и темно было, но чем черт не шутит. Остальным бандитам терять было нечего, на них пробы негде ставить, а Крюка все знали, как сталкера. Никто и не догадывался, что он время от времени промышляет налетами на торговые караваны.
Потом схватили двоих из шайки – их описал беглец. Они отправились на виселицу, никого не выдав, но Крюк с ума сошел от страха. Вдруг тот еще кого-нибудь вспомнит?
После нескольких бессонных ночей, он решил завербоваться в экспедицию к морю, которую как раз собирали в метро. Погибнуть от зверья по любому лучше, рассудил он, чем быть повешенным в смертном тоннеле, где приводились в исполнение приговоры преступникам.
В экспедиции он сдружился со сталкером по имени Шкипер. Тот и не догадывался о двойной жизни Крюка и его темном прошлом. Симпатия между ними возникла по каким-то непонятным причинам, по которым она порой появляется между мерзавцем и джентльменом, пока последний не узнает, кем на самом деле является первый.
Впрочем, дружба их длилась недолго. Присмотревшись к Крюку, Шкипер начал кое о чем догадываться и постепенно от него отдалился.
По мере их продвижения к морю, отряд численностью в восемь человек нес потери.
Кто-то погиб от зубов и когтей мутантов, которых они встретили по пути, кто-то – от пуль остатков выродившегося и одичавшего местного населения, часть которого начала промышлять бандитизмом. Им теперь промышляли многие, и этому способствовало полное отсутствие закона. Везде правило право сильного.
К Истборну их дошло четверо, да и то двое были серьезно ранены. Они нашли убежище в Полгите, городке неподалеку от Истборна, в личном бункере какого-то фермера, который с семьей так и не успел до него добежать. Шкипер, принявший на себя командование после гибели старшего, отправился на разведку, а Крюка оставил при раненных. Крюк набивался идти с ним, да Шкипер, тогда уже смотревший на него с недоверием, не взял.
На четвертый день отсутствия Шкипера стоны раненных довели Крюка до бешенства. Им становилось все хуже, а вместе с ними и ему.
– Я вам не мать Тереза, мать вашу! – пробормотал Крюк и всадил обоим по смертельной дозе обезболивающего.
Когда они затихли, Крюк запер дверь в их комнату и испытал облегчение. Наступившая тишина подействовала на