тяжести дней.
Как легко восхищаться мёртвыми…
Как легко восхищаться мёртвыми!
Их страданиями, их войной,
Их делами, из жизни стёртыми,
Что давно – за доской гробовой!
Как легко принимать их мнения,
Всех вокруг беспощадно виня,
В бедах их, даже в их преступлениях,
Всё вещая – «Да если б, да я!..»
Всё вам кажется – всю вселенную,
Весь наш мир изменили б для них…
А ответьте-ка, лицемерные,
Как давно вы ценили живых?
Как давно вы, до боли стёртую,
Чью-то душу смогли обнять?
Как легко восхищаться мёртвыми!
Так легко ли живых понять?
Откровение
Я знаю тебя, Бог. Жестокий и циничный,
Всё, что я создаю, ты рушишь на корню.
Да, жизнь моя пуста, но, Боже, так логична,
Что верю я в Тебя и юмор Твой ценю.
Ты уж прости, Господь, мне слог высокопарный.
Иль можешь не прощать – мне как-то всё равно.
Ты создавал меня разумной, не бездарной,
Чтобы швырнуть потом на илистое дно.
Единства нет во мне – безудержного духа
Порывов усмирить моя не может плоть.
Я чувствую себя столетнею старухой —
Забавно ли Тебе, безжалостный Господь?
Чего б я не могла, чего бы не умела —
Бессмысленно. В цене – совсем другая суть.
Скажи-ка мне, мой Бог – я многого хотела,
Что указал Ты мне такой тернистый путь?
Ты сделал меня той, которой места мало,
Которой тяжело, темно среди людей.
Искать, терять своих – Ты слышишь?! – я устала!
Оставь меня на миг! И в суматохе дней
Дай мне спокойно жить, верни свободу воли,
Дай мне самой плести судьбы своей канву!
Иль дай мне умереть, но – чёрт возьми, – без боли,
С которой столько лет в союзе я живу!
Ты ведь тоже меня предашь…
Ты ведь тоже меня предашь.
И не смей отрицать. Я знаю.
Да, сейчас ты мой верный страж,
Но я даже себе – чужая.
Я – не муза. Как оберег,
Ты на душу мой крест – наденешь?
Совершенно другой человек
Я, пусть ты мне сейчас не веришь.
И к чему же слепая прыть
Громких слов, холодок по коже?
Ты не можешь меня любить,
И ты знаешь, мой друг, я – тоже.
Да, любовь и тоска – мираж.
Этой лжи мне вполне довольно.
Ты ведь тоже меня предашь.
Так – молчи! И без слов – мне больно…
Жертва Искусства
Темно на душе, и так страшно, так пусто,
И снова беззвучье, и снова – тупик.
Я гибну, я таю, я – жертва искусства,
Какой-то безвольный его проводник.
Все прежние грёзы – увяли, истлели.
В каком я найду своё счастье раю,
Какие могу я преследовать