твой грех, конечно, велик, но так как ты осознал его и искренне в нём раскаиваешься, то отныне я освобождаю тебя от твоего обета. С сегодняшнего дня и до конца твоей жизни ты ежедневно будешь получать от меня четыре дирхама, которые тебе будут выплачиваться моим великим визирем.
Потом калиф обратился ко второму из приглашённых, Кодже-Гассану, и приказал ему рассказать, каким образом ему удалось так быстро разбогатеть.
И Коджа-Гассан начал рассказывать свою историю:
– Повелитель, прежде всего я должен сказать, что у меня есть два близких друга, которым я и обязан своим счастьем. Оба они жители этого города и могут подтвердить правдивость моего рассказа. Одного из них зовут Саади, а другого – Саад. Саади, который всегда был очень богат, считал, что человек только тогда может быть по-настоящему счастлив, когда владеет большим состоянием и ни от кого не зависит. Саад же, напротив, утверждал, что истинное счастье человека заключается лишь в добродетели, а в богатстве наиболее ценно лишь то, что оно даёт возможность помогать другим. Впрочем, это различие во мнениях ничуть не мешало обоим быть большими друзьями.
Однажды во время разговора они снова коснулись своей обычной темы.
«Я убеждён, – сказал Саади, – что если бы бедняку удалось достать или скопить такую сумму, которая могла бы вывести его из нищеты, и если бы он сумел мудро распорядиться деньгами, то ему нетрудно было бы разбогатеть в самое короткое время».
«А по-моему, – возразил Саад, – бедняк может разбогатеть не только благодаря деньгам. Часто случай помогает людям не меньше, чем богатство».
«Я вижу, друг мой, что мне тебя не переспорить, – сказал Саади. – Давай сделаем опыт: я выберу какого-нибудь бедного трудолюбивого ремесленника, еле перебивающегося изо дня в день, и подарю ему такую сумму денег, которая дала бы ему возможность сразу стать на ноги. Вот ты и посмотришь тогда, как быстро он приумножит своё состояние».
Несколько дней спустя оба друга, гуляя, случайно зашли в тот квартал, где я занимался своим обычным ремеслом – скручиванием верёвок. Это ремесло я унаследовал от отца, к которому оно перешло от деда, и так далее. В нашем роду в течение многих поколений все были верёвочниками и все жили в одинаковой бедности.
Заметив, с каким усердием я работал и в каком жалком виде было моё платье, Саад вдруг вспомнил недавнее предложение друга и, обратившись к нему, сказал: «А вот и подходящий для нашего опыта человек. Он достаточно трудолюбив и беден, чтобы заслужить наше участие».
«Ты прав, – отвечал Саади, – подойдём и расспросим его о его делах».
Тут друзья подошли ко мне, приветливо поздоровались, а Саади спросил, как меня зовут.
«Господин, – отвечал я, – меня зовут Гассаном, но из-за своего ремесла я получил прозвище Альхаббал».
«Гассан, – сказал мне Саади, – я удивляюсь тому, что, будучи таким трудолюбивым, ты не успел скопить себе небольшой суммы, чтобы накупить запас конопли и вести своё