если она уйдёт из семьи? Подтвердится правильность анонимки: аморальное поведение, половая распущенность… Анонимка всегда была страшным оружием в нашей недалёкой советской действительности… Сколько миллионов людей отправили в лагеря по анонимным доносам!… Сколько покалеченных судеб, осиротевших детей!.. Знаю, знаю, другой век, другое тысячелетие…. Но вы не учитываете генетику! К примеру, у меня до сих пор невольный страх в позвоночнике, когда при мне рассказывают политический анекдот… Это от отца, от деда… Нас отравили на много поколений вперёд…Поэтому анонимка до сих пор делает своё дело. Да, не в таких масштабах, как…Но при всём при этом, начинают ползти слухи, страдает репутация, тормозится продвижение по службе…. Значит, чтобы доказать обратное, Ольга вынуждена будет оставаться со мной, пока всё не забудется.
ДАРАНЯН: А потом?
ГЛЕБОВ: Время покажет. Я очень её люблю.
ДАРАНЯН: Из любви люди идут на подвиг, а не на подлость!
ГЛЕБОВ: Я – не профессиональный злодей. Для меня совершить подлость – это тоже подвиг.
ДАРАНЯН: Зачем вы впутали Татосова?
ГЛЕБОВ: Не удержался, очень нужное стечение обстоятельств: визиты, цветы, отдельная квартира… Знаю, знаю, есть минусы: не молод – уже под семьдесят, после инфаркта. Но есть и огромный плюс: он – актёр. А для обывателей, любой актёр – потенциальный совратитель. Я всё продумал, до мельчайших подробностей.
ДАРАНЯН: А для чего вы мне всё это рассказываете?
ГЛЕБОВ: Объясню чуть позже… А знаете, даже анонимку можно разнообразить. Например, от имени старушки-уборщицы – один стиль, от рафинированного интеллигента – другой, от домохозяйки – третий…
ДАРАНЯН: А вы знаете, что у Татосова из-за вас неприятности по работе?
ГЛЕБОВ: Знаю. Это я звонил в муниципалитет от имени общественности и требовал принять меры. Согласитесь, что у нас всё ещё считаются с общественностью.
ДАРАНЯН: Ну, так получи!.. От имени общественности! (Даёт ему пощёчину).
ГЛЕБОВ: Прекрасно! Вот для этого я вам всё и рассказал.
ДАРАНЯН (растерянно): Ничего не понимаю.
ГЛЕБОВ: Сейчас объясню: вы – непредвиденная фигура, которая не входила в мои расчеты. Вы развили бурную деятельность и вас надо остановить, хотя бы на несколько суток: хулиганство в общественном месте с нанесением побоев и материального ущерба.
Разрывает на себе рубашку.
ДАРАНЯН: Вы – подлец! Я всем расскажу о вас!
ГЛЕБОВ: Вы никому не расскажете. Это настолько неправдоподобно, что вам никто не поверит, будут считать клеветой. А клеветать на мужа любимой женщины – это низко!.. Простите, спешу: надо успеть снять побои.
ДАРАНЯН: Тогда уж заодно, чтоб было, что снимать!
Отвешивает ему две пощёчины.
ГЛЕБОВ: Великолепно! Сейчас уже наверняка останутся следы… До встречи в полиции!
Затемнение.
Картина восьмая
Отделение полиции. За столом старшина полиции пишет протокол. Напротив него – Даранян. В глубине, на двух стульях, дремлет какой-то пьяница.
СТАРШИНА (Дараняну): Прочтите и подпишите. (Протягивает протокол.