Половина после моих консультаций выбросилась бы из окна, а другая половина проходила бы длительный курс реабилитации в психиатрической лечебнице.
– Прости, Жень… Я не хотела… Правда… – прошептала я, схватила со стола пачку сигарет и зажигалку, и пулей выскочила на балкон, только чтобы не видеть его лица.
Я достала сигарету из пачки и долго чиркала зажигалкой, прежде чем сумела прикурить. Взобравшись с ногами на высокий табурет и подперев ладонью лоб, я продолжила себя ругать за глупость. Тома, Тома, как ты могла такое бахнуть? Как ты могла? Сигарета догорела до фильтра, а я так и не сделала ни единой затяжки.
Неожиданно дверь открылась, и вошёл Женя. Занимаясь самобичеванием, я как-то не подумала о том, что ему было меня прекрасно видно через прозрачную балконную дверь.
– Перестань корить себя, – его рука легла на моё плечо.
– Я и не корю, – буркнула я и затушила то, что осталось от сигареты.
– Нет, коришь. Твоё лицо выдаёт все твои эмоции.
Я отвернулась и стала смотреть в окно.
– Он изменил мне, – тихо произнёс Женя.
Я не ожидала от Жени откровенности. Повернув голову, я столкнулась с ним взглядом и почти физически ощутила его боль. Пусть выговорится, ему станет легче. Кроме меня, ему и поделиться-то не с кем. Томочка, только молчи, подумала я и тут же выпалила:
– Ну и дурак он. Где ещё он найдёт такого симпатичного… друга, – я немного запнулась, подбирая нужное слово.
Женя действительно был красив, чего уж тут скрывать. Такими обычно изображают херувимов на иконах. Те же правильные, утончённые, и, я бы сказала, нежные черты лица. Те же ясные голубые глаза с длинными пушистыми ресницами. Только волосы не золотые, а русые, с мелированными прядями.
– Не друга. Он нашёл подругу. Хотя я думаю, они были вместе всё это время.
– Почему ты так решил?
– Я увидел её фотографию в рамке с витыми сердечками на подоконнике у него дома. Он сказал, что это его любимая двоюродная сестра. Вчера я пришёл к нему без звонка. У меня есть ключи от его квартиры, но я всегда звонил ему перед тем, как прийти. А вчера захотел устроить ему сюрприз. И устроил, в том числе себе.
Я поморщилась:
– Спать с двоюродной сестрой! Вот извращенец! Нет, вы оба, конечно, извращенцы, но он ещё более извращенистый извращенец, чем ты.
Я поняла, что опять сказала не то и покосилась на Женю, но он только горько усмехнулся.
– Никакая она ему не сестра! Я это понял. Он лгал мне. Всё время лгал, а я верил, потому что хотел верить. У меня никогда никого не было роднее его. Я люблю его, – последнюю фразу он сказал беззвучно, одними губами.
Его голос, интонация, выражение лица потрясли меня настолько, что поддавшись внезапному порыву, я дотронулась до его руки и слегка пожала её:
– Тебе больно, но это нужно просто переждать. Потерпеть… совсем чуть-чуть. Жизнь сама всё расставит на свои места. Пойдём чаю лучше выпьем.
Он пожал мою руку в ответ:
– Спасибо, Тома. За всё спасибо.
Оставшийся вечер мы провели в разговорах ни о чём: говорили о работе,