синяя рубашка и чёрные джинсы. Ещё бы галстук одел для полноты картины.
– Ну куда ты так вырядился! Ты будешь выглядеть как белая ворона, особенно в компании со мной.
Его наряд не сочетался с моими рваными джинсами, чёрной майкой и кожанкой. Мы смотрелись, как люди из разных миров, встретившиеся случайно.
– Я дам тебе свою чёрную футболку, она безразмерная и тебе подойдёт.
– Ну зачем, Тома! – взмолился Женя.
– И не спорь. Я же напялила в оперу то идиотское платье, которое ты выбрал.
Женя закатил глаза, но переоделся.
Когда мы вошли в концертный зал, он силился понять, зачем я тащу его в проход между рядами, распихивая всех по пути, когда у нас нормальные места. И вообще стоять в проходе, по его мнению, которое он раз сто успел выразить, глупо и неприлично. Во время концерта он стоял столбом, скривив губы и косясь на толпу беснующихся, скачущих фанатов, к которым, к его сожалению, относилась и я.
Когда после концерта мы вышли на ступеньки Дворца культуры, меня окликнул высокий темноволосый парень, и я радостно помахала в ответ.
– Я не обознался, – удивился Женя, – это прокурор округа?
– Да, это Игнат Борисович. А ты что думал, что на такие концерты ходят лишь бунтари-малолетки и маргиналы? А успешные люди должны скучать в опере, подавляя зевки? Мы такие же, как и вы, геи, сливаемся с толпой и не афишируем свои пристрастия, за малым исключением. Если рок заразил тебя однажды, то это неизлечимо, и твой социальный статус не имеет значения.
Домой мне идти не хотелось, я испытывала эмоциональный подъём и настояла на том, чтобы Женино рабство продолжилось. Я упросила его прогуляться со мной по набережной. Через месяц начнётся курортный сезон, и спокойная прогулка будет невозможна, так как город заполнят толпы отдыхающих. По пути мы зашли в кафе, и я взяла две бутылки пива, сразу же одну вручив Жене. Мы шли по пустынной набережной, пили пиво, я горланила песни, а Женя морщился.
– Что-то не так? – не выдержав, спросила я.
– Том, у меня абсолютный музыкальный слух, и я слышу все те места, где ты лажаешь. И их немало, поверь мне.
– Зачем же тогда ты просил меня петь почти каждый вечер, когда оставался у меня? – его слова меня обидели.
– Я просил сыграть. Играешь ты, действительно, очень круто. А вот пела ты исключительно по своей инициативе.
– Ну знаешь ли! – возмутилась я. – Неужели ты не видел, как в караоке воспринимают моё пение? Люди не хотят меня отпускать, требуют на бис, визжат. Они притворяются?
– Том, они далеки от мира музыки. А мужики визжали бы, даже если б ты блеяла как овечка, просто от твоего внешнего вида.
– Ну спой ты, как надо. А я поучусь у настоящего профессионала, – недобро заметила я.
– Том, нет.
– Ну да, обосрать всегда легче! Вот так чаще всего и бывает: критики оказываются на поверку самыми настоящими пустышками. Что и требовалось доказать, – подвела итог я.
– Ну ладно, – Женя сдался и запел одну из песен, звучавших сегодня на концерте.
Лучше