имя?
– Жером Кантекор де ла Коррез, квартирмейстер обоза, к вашим услугам. А вы, ваше сиятельство?..
– Я? Я… – нерешительно ответил раненый. – Я князь… Борисов.
– Так… Куда вы ранены? Я позову людей, через четверть часа вы будете в амбулатории, а недели через две и на ногах. В ваши годы поправляются легко.
Все это было сказано одним духом, так что раненый не успел вставить ни одного слова.
– Я погиб, я это знаю… Помощь бесполезна: у меня пуля в желудке и раздроблено бедро. Мое дело кончено.
Кантекор громко сделал неудобное замечание:
– А вы хорошо говорите по-французски для русского!..
Князь Борисов закрыл глаза и тихо сказал:
– Я жил во Франции…
Затем, с трудом переведя дыхание, он продолжал, несмотря на свою страшную слабость:
– Оставим это… время дорого, его так мало для меня… Вы унтер-офицер и, я полагаю, человек честный…
– Черт возьми!..
– К тому же у меня нет выбора. Я доверюсь вам… Слушайте… там, у седла моей лошади… Вы ее видите?..
– Вижу.
– Там есть сумка… в ней двести луидоров. Это ваша добыча…
Кантекор поклонился. Раненый продолжал:
– Там есть еще бумаги… Эти бумаги вы должны сжечь на моих глазах, тут же, не рассматривая и не читая их… Это любовные письма… вы понимаете… они могут скомпрометировать знатную даму… Вы поняли меня, товарищ?..
– Совершенно.
– Затем, – продолжал кавалергард, – вы возьмете из кобуры мои пистолеты и придержите мою руку, пока я прострелю себе голову: я слишком страдаю… Услуга милосердия… обязательная для солдата, даже для врага… Не правда ли, товарищ?
Кантекор нахмурился и размышлял с минуту.
«Начнем с начала, – подумал он, – посмотрим сумку».
Не отвечая раненому, он подошел к мертвой лошади, наклонился и отвязал кожаную сумку, ремнем привязанную к седлу. Открыв ее, он медленно ощупал золото и тихо вернулся назад.
Русский следил за ним тревожным взглядом.
– Пистолеты! – крикнул он дрожащим голосом. – Вы забыли взять мои пистолеты…
– Вы непременно хотите этого? – пожал плечами Кантекор, а затем вернулся к лошади, взял пистолеты и бросил их на снег.
– Спасибо! – облегченно вздохнул Борисов.
В это время унтер-офицер, стоя над ним, пробормотал про себя:
– Надо рассмотреть все получше…
– Зачем? – быстро перебил раненый.
Кантекор прикусил язык и, сухо рассмеявшись, поспешил сказать:
– Я говорю, что надо огня, чтобы сжечь ваши бумаги.
Крепко держа зубами кожаную сумку, он стал рыться свободными теперь руками в своих глубоких карманах, откуда постепенно извлек пучок соломы, конец длинной восковой свечки и огниво. Он высек огня на клочок соломы и зажег свечу, причем весело прибавил:
– Вот мы как! В затруднение не приходим!
Во тьме наступившей ночи мерцающий огонек осветил его лицо. Конечно, в эту минуту, пленный пожалел, что доверился ему. Но, как он сказал, выбора у него не было.
Физиономия Кантекора