поэтому автор повести допустил несколько серьезных исторических ошибок, включив в состав действующих лиц событий 1237 года князей, которые к тому времени уже умерли. История Евпатия также взята из некоего рязанского источника, но какого?
Еще в XIX веке Д. И. Иловайский высказывал предположение, что источником сюжета о Евпатии Коловрате послужило некое народное предание, а самого Евпатия считал былинным богатырем вместе с Добрыней и Алешей Поповичем. Эта точка зрения прижилась в отечественной историографии надолго. В советское время она хорошо ложилась в идеологическую установку о влиянии народного творчества на русскую культуру, а потому получила широкое распространение. Дмитрий Сергеевич Лихачев в своем исследовании о «Повести» считал, что эпизод с «неистовым Евпатием» «целиком обязан своим происхождением народному эпосу». Но при этом «он составлен в той же стилистической манере, что и весь остальной текст “Повести”, и сливается с нею в органическое целое»[29]. Последний тезис звучит несколько парадоксально – отрывок из народного эпоса составлен в той же стилистической манере, что и написанная рукой книжника «Повесть».
Да и не похож сюжет о Евпатии на сюжет народной песни. Во-первых, в нем ничего не говорится о самом герое. Нет не только каких-либо биографических сведений, но и даже личных характеристик. Высокий или низкий, светловолосый или кудрявый, молодой или старый – ничего из обычных эпитетов, которыми описываются в былинах богатыри. Во-вторых, детали сюжета достаточно реалистичны, в них нет ничего такого, что противоречит информации, известной из летописей и других источников. В-третьих, само имя героя – Евпатий – является уникальным и более нигде не встречается. Так же как и прозвище Коловрат.
Присмотримся к этому имени. И для начала обратим внимание на следующую особенность «Повести» – главным действующим лицом первой части является священник Евстафий, в середине произведения выделена княгиня Евпраксия, а в последней части – вельможа Евпатий Коловрат. Имена Евстафий – Евпраксия —Евпатий образуют своего рода фонетическую связку, пронизывающую всю повесть.
В отличие от имени нашего героя Евстафий и Евпраксия – имена довольно обыкновенные. Распространенными их не назовешь, но в древнерусских источниках они встречаются[30]. А что же Евпатий? Можно предположить, что Евпатий – это искаженное греческое имя Ипатий, встречавшееся в Древней Руси. Если написать оба слова по-гречески, то разница составит всего одну букву: ΕΥπάτιος (Евпатий) и Υπάτιος (Ипатий), при этом имя Ипатий («высокорожденный», «знатный») хорошо известно, а имени Евпатий в греческом не существует. Искажение имени при переходе из одного языка в другой – вещь весьма обычная, и русский язык тут не исключение. Так, греческий Георгий превратился в русском языке в Гюргия, потом Юрия и просто Егора, еврейский Иосиф – в Осипа, скандинавские Нельга и Нельги – в Ольгу и Олега, а Ингвар – в Ингоря,