Все по-прежнему шло хорошо; только море становилось более неспокойным благодаря соседству Корбьера.
В начале одиннадцатого часа граф Буабертло и шевалье Лавьевилль проводили пассажира в крестьянском костюме в отведенную ему каюту, то есть в собственную каюту капитана. Прежде чем войти в нее, он сказал им, понизив голос:
– Вам известно, господа, – только это тайна, величайшая тайна, молчание до самого момента взрыва! – Вам одним известно здесь мое имя.
– Мы унесем его с собою в могилу, – ответил Буабертло.
– Что касается меня, – сказал старик, – то я не назову его, хотя бы мне угрожала смерть.
И затем он вошел в свою каюту.
III. Смешение дворянства и разночинства
Капитан и его помощник снова поднялись на палубу и стали, разговаривая, прохаживаться по ней. Темой их разговора был странный пассажир.
– Мы вскоре увидим, каков он в роли вождя, – прошептал Буабертло на ухо Лавьевиллю.
– Пока мы знаем только, он принц, – ответил Лавьевилль.
– Да как сказать.
– То есть во Франции-то он просто дворянин, но в Бретани – принц.
– Так же как Тремуйли и Роганы.
– Он, кстати, в родстве с ними.
– Но во Франции, при дворе короля, – продолжал Буабертло, – он такой же маркиз, какой я граф, а вы шевалье.
– Ну, двор-то этот теперь далеко. Про него можно, пожалуй, сказать: поминай как звали.
После некоторого молчания Буабертло продолжал:
– Что делать! За неимением французского принца, приходится довольствоваться принцем бретонским.
– За неимением дроздов… нет, за неимением орла, удовольствуемся вороном.
– Коршун бы, по-моему, лучше, – проговорил Буабертло.
– Конечно! Все же когти и клюв! – согласился Лавьевилль.
– Посмотрим.
– Да, – продолжал Лавьевилль, – пора, наконец, чтобы явился настоящий предводитель. Я согласен с мнением Тентеньяка, что все, что теперь нужно, это – предводитель и порох. Видите ли, капитан, я знаю почти всех возможных и невозможных вождей; бывших, настоящих и будущих: но ни одного из них я не считаю той умной головой, которая нам теперь необходима. В этой чертовской Вандее необходим генерал, который был бы в то же время и прокурором. Нужно надоедать врагу, оспаривать у него каждую мельницу, каждый кустик, каждый ров, каждый камешек, дразнить его, пользоваться всем, следить за всем, беспощадно убивать, запугивать, не знать ни сна, ни покоя. В настоящее время в этой мужицкой армии встречаются герои, но нет вождя: Д’Эльбе – ничтожество. Лескюр[21] – болен, Боншан[22] – склонен всех миловать и щадить; он чересчур добр, а это неразумно. Ларошжаклен[23] превосходен, как второстепенный деятель; Сильц недурен в открытом поле, но не годится для партизанской войны; Кателино[24] – наивный извозчик, Стоффле[25] – хитрый лесной