подалась ко мне, и у нее отвисла челюсть.
– Девять?
Я настолько привык к подобной реакции, что даже не моргнул.
– Семь сестер и два брата, а я предпоследний.
Ее лоб нахмурился, пока она переваривала эту информацию.
– Мой дом был таким тихим и спокойным… Не могу себе представить ваше детство.
Рассмеявшись, я заметил:
– Поверь мне, ты не сможешь.
– Восемь старших братьев и сестер, – пробормотала она сама себе. – Наверняка временами это все равно что иметь восемь родителей.
– Временами да, – признал я. – Мой старший брат Дэниел был миротворцем. Держал нас всех в узде. Думаю, что тот факт, что девочек было больше, чем мальчиков, тоже способствовал миру. Как правило, мы вели себя довольно прилично. Главным шалуном был мой брат Макс, но ему все сходило с рук, потому что он был милашкой. По крайней мере, он это так преподносит. Я был спокойным ботаником. Довольно скучным.
Секунду она сидела неподвижно, наблюдая за мной, потом попросила:
– Расскажите еще.
Я откинул голову на спинку кресла и глубоко вдохнул, успокаиваясь. Прошли годы с тех пор, как я последний раз так непринужденно болтал с какой-то женщиной, кроме Порции, сестры или жены друга. Она проявляла искренний интерес и давала мне чувство уверенности, которое я очень давно не испытывал.
– Обычно мы все делали вместе. Организовывали рок-группу. Решали написать детскую книжку. Однажды мы разрисовали стенку дома пальчиковыми красками.
– Не могу себе представить вас и пальчиковые краски.
Я с преувеличенным драматизмом пожал плечам и улыбнулся в ответ на ее радостный смех. В ее глазах что-то было, какое-то облегчение, отчего я начинал испытывать к ней нежность.
Я продолжил совершенно несвойственную мне болтовню, но она слушала меня очень внимательно, задавая вопросы о Максе, о моей сестре Ребекке, о наших родителях. Она интересовалась моей жизнью за пределами работы, так что когда я с дразнящей улыбкой сказал, что ей уже известно о разводе, она спросила, как мы познакомились с бывшей женой. Как ни странно, это казалось совершенно естественным – рассказать, что мы с Порцией познакомились, когда нам было по десять лет, влюбились друг в друга в четырнадцать и поцеловались в шестнадцать.
Я только умолчал о том, что магия начала исчезать три года спустя, в день нашей свадьбы.
– Наверное, это так странно – быть с кем-то столько лет и потом увидеть, как это заканчивается, – тихо произнесла она, отвернувшись к окну. – Даже не могу себе это представить. – Челка упала ей на глаза; в аккуратном ухе блестела маленькая бриллиантовая сережка. Оглянувшись, она продолжила: – Мне очень жаль, что люди в офисе обсуждали эту тему. Должно быть, это такое вмешательство в личную жизнь.
Я отвел взгляд и промолчал. Любой возможный ответ был бы слишком личным.
Это не странно, и наверное, в этом и заключается самая большая странность.
Я так давно одинок. Почему именно сейчас это меня так беспокоит?
Я никогда не думал, что буду разговаривать