убеждал своих драгун, шпорил коня, чтобы заставить его идти вперед; в это время офицер, о котором я вам говорил, бросив наконец сигару, показал на меня рукой одному из своих людей. Я услышал что-то вроде: Al capello bianco[8]. У меня был белый плюмаж. Больше я не слышал ничего, потому что пуля пробила мне грудь… Это был славный батальон, господин делла Реббиа; первый батальон восемнадцатого легкого полка, весь из корсиканцев, как мне потом говорили.
– Да, – сказал Орсо, глаза которого блестели во время рассказа, – они выдержали натиск и вынесли свое знамя, но две трети этих храбрецов спят теперь на равнине Виттории.
– А не знаете ли вы, случайно, имени офицера, который командовал ими?
– Это был мой отец. Тогда он служил майором в восемнадцатом полку и был произведен в полковники за этот печальный день.
– Ваш отец! Честное слово, он был храбрый человек! Я с удовольствием увиделся бы с ним снова и уверен, что узнал бы его. Он еще жив?
– Нет, полковник, – сказал молодой человек, слегка побледнев.
– Он был под Ватерлоо?
– Да, полковник, но он не имел счастья пасть на поле битвы. Он умер на Корсике… два года тому назад… Боже мой, как красиво! Десять лет я не видел Средиземного моря!.. Не правда ли, мадемуазель, оно красивее океана?
– Мне оно кажется чересчур синим… и волны слишком малы.
– Вы любите дикую красоту? Если так, то, я думаю, Корсика понравится вам.
– Моя дочь, – сказал полковник, – любит все необыкновенное; вот почему ей совсем не понравилась Италия.
– Я не знаю Италии, кроме Пизы, где я пробыл несколько лет в училище, но я не могу подумать без восхищения о Саmро Santo*, соборе, о наклонной башне*; особенно о Саmро Santo. Помните «Смерть» Орканьи?* Мне кажется, я мог бы нарисовать ее, так она мне врезалась в память.
Мисс Лидия испугалась, как бы поручик не начал восторженной тирады.
– Это очень мило, – сказала она, зевая. – Извините, папа, у меня немного болит голова; я сойду в свою каюту.
Она поцеловала отца в лоб, величественно кивнула головой Орсо и исчезла. Мужчины стали говорить о войне и охоте.
Оказалось, что под Ватерлоо они были друг против друга и, должно быть, обменялись немалым числом пуль. Это удвоило их взаимную симпатию. Они раскритиковали одного за другим Наполеона, Веллингтона и Блюхера*, потом начали говорить об охоте на ланей, кабанов и муфлонов. Наконец, уже поздно ночью, когда кончилась последняя бутылка бордо, полковник еще раз пожал поручику руку, выражая ему надежду на продолжение так странно начатого знакомства. Они разошлись, и каждый улегся спать.
III
Ночь была прекрасна, луна играла в волнах; судно тихо плыло, гонимое легким ветерком. Мисс Лидии совсем не хотелось спать, и только присутствие профана помешало ей наслаждаться ощущениями, которые испытывает в море всякое человеческое существо, если у него в сердце есть хоть крупинка поэзии. Решив, что молодой поручик