цветок от себя, наклонив его в сторону моря.
Лицо его расплылось в мягкой улыбке. Легко вспорхнувший из растаявших страхов, живущий в нём художник уже умиротворённо любовался тюльпаном на фоне мерцающей лунной дорожки как художественным произведением. Для полноты картины образа «Цветок и ночное море» не хватало только багета, рамы в золочёных вензелях.
– \-
В баре появилась Мишель.
Сексуальное вечернее платье сменила лёгкая, теперь и вовсе не целомудренная туника. Теперь стройные бёдра были едва прикрыты. Декольте сложно было назвать таковым. Округлости грудей прикрывали два махоньких кусочка золотой материи. Золото струйками тонких бретелек ниспадало, открывая взору голую спину, до самого неприличного места, открыто говоря, что нижнее бельё дизайнером этого «чудо-наряда» явно не предусматривалось.
Откровенный донельзя внешний вид Мишель сложно было назвать элегантным. В воздухе словно запахло прокисшим апельсином. Вся эта золотая материя кичливо блестела, искрилась светом, словно под этим маленьким кусочком ткани были где-то спрятаны батарейки. Зеркальные зайчики эстрадных шаров, медленно блуждая по залу, сталкивались с золотом миниатюрной фигурки Мишель и, отражаясь от неё, вмиг разлетались мелкими жёлтыми брызгами во все стороны, теряясь в темноте бара. Где бы она ни прошла: мимо столов, людей, стойки бара – везде она обильно и непомерно расточительно расплёскивала вокруг себя эти золотые «брызги шампанского». Молодая, красивая женщина словно собралась на пляж. Ничем не стеснённые груди вздрагивали при каждом дробном звуке её шпилек по чёрному мраморному полу.
Мишель, сосредоточенно глядя перед собой, подошла к стойке бара, зачем-то украдкой обернулась. Взгляд её говорил: «Не видит ли кто?»
Открыла такой же отделанный золотом клатч, коротким движением руки что-то подала бармену. Цветы на стойке закрыли предмет. Женщина снова как-то подозрительно робко оглянулась. Музыканты на сцене заиграли какую-то серьёзную мелодию. «Бу-у-ум! Бум-бум! Бум!» – солирующий контрабас выдавал ритм, полный напряжения и тревоги.
Мишель что-то сказала бармену, тот с непроницаемым видом коротко понимающе кивнул, бросив тяжёлый взгляд, прямо в глаза Мишель.
Набирающий темп суровый контрабас заглушил слова женщины, она что-то ещё быстро произнесла. Бармен блеснул глазами, словно услышал от женщины слово-пароль. Точёными ноготками своих изящных пальчиков Мишель отстучала по стойке ритм вслед за жутким контрабасом – напряжение мелодии передалось и ей.
Бармен ушёл. Женщина снова воровато оглянулась.
– \-
Лунный свет очерчивал тёмный силуэт Сергея тонким мягким контуром. Светлая голова светилась шариком белого одуванчика на тонкой шее. Подушечкой пальца он тронул капельку воды на зелёном срезе стебля. Медленно провёл пальцем вверх до красных упругих лепестков, размазывая влагу. Собираясь взять пальцами этой же руки цветок, Сергей ещё не дотронулся до стебля, но уже разжал пальцы той руки, что держали тюльпан.
В