биться. Убедим вятичей – объединим всех славян в Русь.
Воеводы с князем задумались.
– А княгиня что? – Вдруг спросил Свенельд. – Не будет против похода?
– Княгиня? – Озорная улыбка осветила лицо Святослава. – Ее доверенные люди уже, небось, рассказывают ей, как хазары притесняют христиан. Так что, воевода, думаю, сама княгиня на днях позовет меня к себе и будет просить защитить собратьев по кресту.
– Хитер, княже, хитер, – треснул смех Асмуда. – Небось, доверенные люди с твоего навета княгине-то жалобятся?
– Не ведаю, о чем ты, – князь с воеводами заулыбались.
– Все, – внезапно нахмурился князь, – пора. И да – скажите племенам, чтоб дань Каганату отдавали по-прежнему. Не время, еще не время кагану знать, что я хочу стянуть аркан на его толстой шее.
Блестящие металлом дружины в остроконечных шлемах, сияя серебром на солнце, потянулись в леса, болота, окрестности. Как лучи. Как пальцы ладони юного князя, задумавшего собрать все в один кулак. «Умен, умен, – с уважением и какой-то тоской думал Свенельд, раскачиваясь на коне. – И ведь никто ему не подсказал – все сам. Старею, наверное»
Свенельда кольнула обида и ревность. За то, что не он шепнул князю первым. Что не он, многоопытный матерый волк, увидел, наставил. Он с внезапной злостью позавидовал юным, безусым дружинникам, у которых все впереди. Человеку ж всегда всего мало. И хоть пожил ты вдоволь, пройдя сотню битв – а вроде и не жил, вроде охота опять в озорную юность.
Седобородые старейшины сидели кругом. В пламени факелов их застывшие лица не выражали ничего. «Выжидают»
Святослав решительно шагнул в центр круга.
– Что хочет сказать нам князь всея Руси?
Святослав медленно прошелся по лицам. Ждут, недоверчивые и подозрительные вятичи. Ждут, зная, что держат его в своей руке. Ведь не уйдешь в поход без их поддержки, и, хуже того, оставив врагом у себя за спиной. Ждут, гордо задрав подбородки. Славное племя вятичи, и умеют драться – это подтвердят все, даже хазары. Никто не рискует понапрасну тревожить вятичей – слишком тверда у них рука, и они не забывают обид. А их двуручная секира, перед которой не мог устоять ни один доспех? Нужны вятичи князю – и все тут. Князь целую зиму жил с ними. Жил и приглядывался, больше себя показывая – вот он я, ваш. Долго смотрели на князя исподлобья вятичи – такие быстро не убеждаются.
– Братья! – Зычно крикнул Святослав. – Мы одной веры и крови. Мы русы, славяне. И гоже ли нам, потомкам прибившего щит к воротам Царь-града Олега, склонять свои шеи перед погаными? Доколе будет каган забирать у нас все? Не мы ли хозяева нашей земли?
Повисло молчание. Только скрип пола да лавок, на которых нервно заерзали первые головы среди вятичей. Старейшины думали – как и подобает зрелым мужам. Их слова на вес золота – поэтому и надо говорить, вынашивая каждое.
– Князь, каганат силен, – начал один из старейшин.
– И он становится