за эти годы, а он впервые так переживает, говоря такие простые вещи, да еще наедине. Или потому, что наедине?»
– Точно! – кивнул Жан, а Виен опять засмеялась: «один ответ, на все вопросы». И не отводя глаз, не выпуская из рук бокал, не сделав даже глотка, проговорила:
– У меня еще, никогда в жизни, не было такого праздника! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! С утра шампанское, собственный муж такой непредсказуемый и загадочный. Да усядься ты! – он послушно присел, а Виен, дав ему возможность вдохнуть полной грудью, поинтересовалась: – Что же будет дальше?
– Все, что захочется! – раскрепостился, выпил все до капли. – Попробую быть твоим волшебником. И еще! – он снова наполнил бокалы. – Виен, родная моя, прости меня за все годы не внимания.
– Это ты круто завернул… Годы! Твоего невнимания ко мне и месяца не наберется. Проехали, не порть мне, тобою же сделанную сказку. Значит, говоришь – волшебник! А где же голубой вертолет?
– Вертолет?! Балбес! А ведь мог же и додуматься. – Жан растерялся, закусил губу, предполагая, что Виен мечтала именно о путешествии, или действительно хотела вертолет, а не банальный завтрак в собственном саду, но она сжала его кисть, с обожанием глядя в глаза:
– Прекрати! Шуток не понимаешь…. Мне достаточно и Кадиллака. И какого он года?
– Семидесятого, практически ретро. Я его реставрировал, специально для тебя.
– Для меня?! – она оглянулась на машину. – Да, уж…, мы с ним, почти ровесники…. Хотя…, он все же младше… – Виен не забыла свой возраст, она решила, что Жан может принять ее слова, как кокетство, чего она с ним, никогда не допускала. Да и вообще – ни с кем! Их долгая, выдержанная полувеком любовь и без того была полной. Но это утро…. В ней опять взыграла юношеская застенчивость и Ви попыталась отвлечься, чувствуя, как щеки покрываются румянцем: – Ты опять настаиваешь, что бы я села за руль?
– Сколько можно бояться?! – Жан никогда не понимал ее, пожалуй единственного, страха вождения. Сморщил лоб, поднялся и пошел к машине. А Виен подняла голову, прикрыла глаза и вдыхала благоухания сада. Она очень любила весну!
Прошел год, как дети разъехались, оставив их с Николя, в этом доме. Огромном, до неприличия. Это был целый Год, как они не носились по звону колокола, выполняя указания свыше. Двенадцать месяцев, как они с Жаном жили просто для себя, порою, не встречаясь с отцом по нескольку дней и видя Леру, приемную дочь их детей, только на выходные. Это было время, странных и меняющихся ощущений: с одной стороны, всего лишь год спокойной жизни и целый год, как они встречались с детьми и внуками только на праздники. Да, время – понятие растяжимое, непостоянное, многозначимое!
Солнечные лучи играли на ее ресницах, калейдоскоп цветов менялся со скоростью света, и ей было хорошо, по настоящему, хорошо! Она увидела приближающуюся тень, открыла глаза и прищурилась на миг, от яркости солнечных лучей. Жан шел назад, держа в руках ее жакетик и еще что-то, чего она даже не пыталась разглядеть.
– Не по сезону, конечно, –