отзыв посланный иконой,
Намолены иконы им одним.
На небе, кто его вперёд услышит,
Тот отрока присутствием благословит.
Поёт душа и льются слёзы счастья,
В уединение прощается душа.
Приходит божье царство святым духом,
Стекает скверна вниз туда – где ад.
Блаженство, счастье, лёгкость мысли,
Поёт душа мотивами всесильного творца.
Идёт гулять по городу любимец Бога,
Икона проявляется на пальце волдырем сперва.
В три дэ объём иконы переходит постепенно,
Детали чёткие и краски яркие небесной красоты.
Икона та – которой он молился утром вожделенно,
И палец весь большой той святостью покрыт.
На рынке трудится прилежно скромный отрок,
Туда неси, вот это вот подай скорей.
Чего расселся – видишь мусор набросали,
Схватил метлу и убирай за всеми побыстрей.
Когда невмоготу становится парнишке,
Обидчику икону он под нос сует смотреть.
Минуток несколько, икона исчезает, растворяясь,
Обидчик изменяется лицом в ответ.
Стигмат берёт в себя всю скверну негодяя,
Становится тяжёл его удел под тяжестью грехов.
Тошнит его, и рвота донимает сильно.
Домой к иконам кое-как шевелится, бредет.
И дома снова на коленях ниц перед иконой,
Стучится в двери дома в небесах.
Спускается к нему благословение снова,
Живёт, творит и здравствует монах.
Змей
Сползает жизнь змеиной кожей, чешуей,
Ползу пред силой и событьем пресмыкаясь.
Под наковальню тащат кузнецы змею,
Она нужна для гибкости меча из стали.
Прессует змЕя молот под названьем суета,
Путь гада трансформаций бесконечен.
Втекаю соком плодородным в шип цветка,
Слезой добра сочусь из глаза человека.
Теку росой – я нынче каплей стал,
В тебе любимая завязан страстью.
Вулканом крика вновь взлетел,
Меня волной любви вновь разнесло на части.
Руками скульптора из глины возрождаюсь,
Толчками жизни из Земли в тебя впиваюсь.
Теперь я унисон с твоим безумством плоти,
Нам вместе многое доступно – мы с любовью.
Стекаю струйкой родника по раскаленному металлу,
Любимая – ты для меня богиня, верю – что не знала.
Возникну вновь я существом во многом с богом схожим,
Меняет вновь и вновь змей искушенья свою кожу.
Ведь говорил же, что не смейте хоронить
(Ужас)
Прогнил и нет мне наслажденья жизнью,
Выплевываю легких едкий вкус земли.
Гроб провалился, и меня никто не слышит,
Мне червь в земле к свободе путь прорыл.
Оттаяла земля весною ранней не ко сроку,
Предупреждал ведь, что не надо хоронить.
Я выползаю из земли неслышно, потихоньку,
Сезон охоты