подмывало достать томик с полки, едва он переступил порог, возвратившись из школы! Виталик жутко боялся, но незнакомое доселе чувство, от которого даже ладошки чесались, раз за разом обращало его внимание на книгу в шкафу. В результате он взял другую и… И ничего! Ничего не произошло! Он даже расстроился, но через два дня, обмирая от весёлого ужаса и с трудом сдерживая смех, наблюдая как двое небритых дядек с воплями удирают по длинным лестничным пролётам старого Стокгольмского дома от жужжащей над их головами простыни с дырами для глаз, он вдруг понял, что научился читать по-настоящему.
Это и был его самый большой секрет.
Виталик никому о нём не рассказывал. Какой смысл? Во-первых, когда он немного успокоился, то сразу сообразил, что все его путешествия и приключения существуют только в мыслях, а сам он по-прежнему склоняется над страницами где-нибудь в укромном уголке: будь то кресло гостиной в тепло светящейся сфере у торшера, или уютная норка под одеялом, озаряемая карманным фонариком. У него не оставалось шрамов после стычек с гвардейцами кардинала, не вырастала борода, как у Робинзона Крузо и невероятная меткость Натти Бампо изменяла ему стоило только покинуть девственные леса у Великих Озёр. Он ничего не выносил с собой, кроме памяти о пережитом и фантомных болей. Но ведь в этом нет ничего необычного, верно? Нужно лишь немного воображения и капельку отрешённости. О чём тут говорить? Совершенно не о чем…
Со вторым было сложнее.
Хорошие рассказчики щедро рассыпали по страницам ключи от множества входных дверей и не торопились подсказывать выход. Они надеялись, как можно дольше задержать путников в мире своих фантазий, увлекая и развлекая, пугая до дрожи и смеша до животных колик, завораживая видами и не давая остановиться, передохнуть в стремительном беге событий. Оказалось, что это не всегда приятно и безобидно. Виталик старался не вспоминать несколько минут под вывороченным древесным комлем на обочине тихой и безопасной дороги мирного Шира, где прятался от назгула; лунную душную ночь, проведённую в погоне за всадником без головы; шорохи, стоны, голоса и шевеления по ту сторону меловой черты в полутёмной церквушке. В такие моменты он нисколечко не сомневался, что может навсегда остаться рабом на галерах берберских корсар, или сойдёт с ума в подземельях замка Ив. Он ни за что не смог бы рассказать родителям, что только мама зачастую вытаскивает его из жутких передряг, хотя даже не подозревает об этом; что Нюся частенько сопровождает его, всегда выбирая нужное направление в особенно трудные минуты; а когда рядом нет ни мамы, ни кошки, он пользуется забавным заклинанием, подсмотренным в мультфильме про чертёнка 13-го: «Эне, бене, раба! И мысленно щёлкнуть хвостом». Очень смешил этот воображаемый хвост. Виталик так ясно видел себя со стороны, что не мог удержаться от хохота и сразу оказывался в собственном теле…
Вот об этом он не мог никому рассказать.
Он боялся, что родители