Елена Гвозденко

Эскиз души. Сборник рассказов


Скачать книгу

с высоты забора, – забыл, Тонечка».

      Ветер подхватил старый выцветший платок, закружил, играя, и бросил его на железный крюк, торчащий из столба. Ветхая ткань затрепетала, вырываясь.

      «Тонечка, Тонечка, – приговаривал мужчина, снимая платок и пряча его на груди, – я со всем управился, картошки накопал на себя и на дочку, помидоры и огурцы закрутил, вот еще розу твою золотую от мороза спрячу».

      Натруженные руки ловко укутывали небольшой кустик, посаженный совсем недавно прямо под окнами спальни.

      Телефон разрывал тишину дома.

      – Папа, папа, – кричала трубка голосом дочки, у тебя все нормально? Я дозвониться не могу.

      – Конечно, во дворе был, не переживай Светик, все хорошо, розу вот укрыл.

      – Папа, я приеду в выходной, надо убраться, постирать.

      – Не надо, дочка, я и сам справляюсь. У тебя своих забот хватает – муж, дети.

      – Папа, точно все нормально?

      – Да что со мной будет-то, – неожиданно рассердился мужчина и повесил трубку.

      Но телефон зазвенел опять.

      – Ты как, Петрович? Что молчишь, не признал? – Любка, подружка Тонечки.

      – Признал. Как жизнь, как здоровье?

      – Нам болеть некогда, капусту вот солю. В гости позвать не хочешь, я пирогов напеку?

      «Как бы не подавиться пирогами-то твоими», – подумал мужчина, а вслух сказал:

      – Дочку жду, Светка с мужем обещали.

      – Ну ладно, в следующий раз, – из голоса Любки исчезла веселость.

      Сразу после похорон в дом зачастили помощницы. Котлетки, пироги, блины, домашняя колбаска под обязательные рюмки. Не помощницы, а участницы кулинарного конкурса. Александр Петрович пил, вливал в себя все эти наливки-самогонки, закусывал, не замечая вкуса, с жадностью к забытью, одержимостью мечты, что вот сейчас, после этой самой обжигающей дозы, он обязательно очнется и увидит напротив глаза Тонечки. Но чуда не было, он не пьянел. Менялись лица, голоса, а ожидание в разных глазах не менялось.

      «Сорок лет, трое детей, целая жизнь, как можно думать, что я еще живу, ведь мы срослись в одно. Я там же где и Тонечка, а здесь просто оболочка, за домом и хозяйством приглядывает. Как они не видят?»

      Но женщины все шли и шли. Наряжались в лучшие платья, бегали по парикмахерским, завивая и подкрашивая редкие волосы, натужно смеялись, рассказывали бесконечные истории из своей жизни, пропуская рюмку за рюмкой. Как он хотел забыться, хотел не видеть этого сватовства, этих жадных до чужих углов взглядов.

      Безумное нашествие остановила только дочь. Светлане пришлось переехать к отцу и лично разворачивать невест от ворот.

      Александр Петрович включил телевизор и прилег на самый краешек дивана. Дома все оставалось на своих местах. После сороковин дочка и старшая сноха хотели убрать вещи Тонечки, но он не позволил.

      «Все останется, как было, – произнес он голосом, не терпящим возражений, – тронете, на порог не пущу».

      Все