Века приглушили блеск благородного серебра, но будь стрела только что выкована, она не стала бы значить больше в глазах и простых саксов, и саксонской знати.
– Стрела Веланда! Легенда гласит, что он сам ее выковал, и тот, кто владеет этой стрелой, вовек не будет знать поражения! И теперь из-за сакрального атрибута идет спор, словно из-за пригоршни монет! – нахмурившись, тихо воскликнула Марианна, но оказалось, недостаточно тихо.
– Вот как – сакральный атрибут?! – раздался резкий голос епископа. – Я вообще считаю, что этот противный истинной вере символ надо было и впрямь переплавить на монеты, а не делать из него награду, – тут я с вами согласен!
– Переплавить стрелу легко, – спокойно ответила Марианна, – для памяти народа вам понадобится не одно столетие!
Унизанная перстнями холеная рука епископа легла поверх руки Марианны, обдав ледяным холодом. Марианна повернула голову и встретилась взглядом с его желтыми, как у рыси, и такими же ледяными глазами.
– Леди Марианна, вы же умница и понимаете, что подобная дерзость в разговорах со мной не доведет вас однажды до добра. Вы считаете себя неуязвимой даже для церкви? А если я припомню вам, например, руны? Те самые, за раскладом которых вас застали в монастыре и нещадно высекли? Если я узнаю, что вы по-прежнему обращаетесь к ним, то вы уже не отделаетесь так легко!
– Это ведь просто древние письменные знаки! Ничем не отличающиеся от… – и Марианна замолчала, заметив, с каким нескрываемым злорадством епископ ждет продолжения.
– Милорд, заверяю вас, что леди Марианна – добрая христианка и верная дочь нашей святой матери церкви! – взволнованно воскликнула Клэренс. – Она регулярно посещает мессу, ходит на исповедь и....
– И все же нуждается в моем отеческом внушении! – улыбнулся епископ, когда Клэренс припала губами к его руке, и положил ладонь ей на голову. – Хотя бы затем, чтобы ее прочие добродетели украсились такой же кротостью, как твоя, дитя мое! Благослови вас Господь, дочери мои!
Епископ благосклонно кивнул головой обеим девушкам, но в его глазах сохранилось многозначительное предупреждение, адресованное Марианне.
Перед заключительным туром состязаний на поле остались только четыре лучника: один из ратников шерифа, лесничий, молодой йомен и старик – тот самый седой лучник, который помог Марианне выбраться из толпы, отчитав при этом за посещение шатра Гая Гисборна без сопровождающих.
Зрители разделились в симпатиях: одни были уверены в том, что победа достанется йомену, чьи стрелы в предыдущих турах поразили мишени точно в центр, другие болели за королевского лесничего, известного в графстве меткостью. Ноттингемские ратники громкими криками подбадривали своего товарища.
По жребию первый выстрел достался лесничему. Его стрела поразила мишень в самый центр. Стрела йомена вонзилась рядом со стрелой лесничего, так что между двумя стрелами не осталось ни малейшего зазора. По решению герольда и лесничий, и йомен оставались