сумасшедшие. Просто сежу на подоконнике и рассказываю сама себе собственную печальную историю жизни.
Вдруг что-то за окном привлекает моё внимание. Точнее не что-то, а кто-то. Этот человек был похож на актёра, который возвращался с работы в театре, где участвовал в пьесе, действия которой происходили в XIX веке, и забыл переодеться в современную одежду. Может, он мне только кажется? Как-то другие пациенты мне рассказали, что можно увидеть странные вещи, если выпить не те таблетки, что тебе прописал врач. Может, кто-то так решил пошутить и подменил таблетки, пока медсёстры отвернулись? Конечно же, в округе нет театра, на сколько я знаю, да и какой нормальный актёр стал бы прогуливаться в своём сценическом образе под окнами психиатрической лечебницы? Ладно, не буду обращать внимания, и он исчезнет.
Вопреки моим ожиданиям, этот человек не исчез и через десять минут, и через двадцать. Он стоял у стен больницы, но не слишком близко к ним, так что его хорошо можно было рассмотреть из окон первого этажа здания. Этот актёр смотрел в экран своего телефона и время от времени поправлял чёрный с ярко-красной лентой цилиндр или очки.
Раз это видение не исчезает, я решила рассмотреть его насколько могла. Чёрный фрак, пиджак-ласточка, на воротнике белой рубашки виднелось что-то красное. Очень хочется надеяться, что это была не кровь. Если мне и суждено здесь начать видеть то, чего нет, не хочу, чтобы это было кошмаром наяву.
Вдруг необычный человек повернулся и сфотографировал здание, затем снова уставился в экран. Ещё минута – и незнакомец резко уставился на меня, чем заставил вздрогнуть.
– С тобой всё в порядке? – спросила медсестра, незаметно для меня оказавшееся рядом.
Я отвлеклась на неё. Первым и необдуманным моим решением было сказать:
– Я там просто увидела…
Не придумав, как его назвать, я решила его показать, но необычный человек исчез, как и подобает видению. Что ж, так даже лучше.
– Ничего, мне просто показалось, – вежливо улыбнулась я медсестре. – Когда я сюда попала, у меня отняли очки, чтобы их здесь никто не разбил. Без них я плохо вижу. А когда начинаю всматриваться, моё воображение само рисует то, чего не могу рассмотреть. Наверное, это была собака, которую я не сумела чётко увидеть.
Медсестру такое объяснение удовлетворило.
– Ты, похоже, выздоравливаешь. Возможно, скоро тебя выпишут.
– Я рада, – кивнула я, хотя это было ложью.
Мне не было куда возвращаться, кроме детского дома, ведь мои опекуны от меня отказались, а бабушки больше не было. Я уже привыкла врать, ведь тех, кто говорил правду о своих видениях, подвергали более действенной терапии, чем обычные таблетки. Не хочу даже думать, чем была эта терапия.
И ещё: я соврала медсестре два раза. Вижу я лучше, чем сказала. У меня дальнозоркость, так что без очков я не могу только читать. То, что происходит на улице, тем более с первого этажа, я вполне смогу увидеть.
Прошло ещё минут десять, которые я провела, глядя в окно и мысленно рассказывая себе истории. Ничего