едва не погибла, как Сирин, но по преданию ее спас Золотой Дракон.
– Давным-давно феи из Эдема нашли там пристанище…
– В ее недрах невиданной красоты кристаллы…
– Вот бы увидеть голубых барсов и жар-птиц!
– Это же все сказки, а вы верите…
– Роламба – она же Ида – планета подземелий, а в подземельях темно и сыро.
– Надо притвориться спящими, чтобы роламбины нас больше не травили, и попытаться бежать, прежде чем нас перетащат в подземелье, – предложила Вея.
Все услышанное снова и снова прокрутилось у Егора в мозгу, в голове помутнело, как от мухоморки, а потом, ему вдруг стало холодно – начался тремор. Он вцепился в поручни кресла и чуть не закричал в полный голос.
– Что с тобой, Егор? – спросила Вея. – Тебе плохо?
Она положила руку на его трясущийся кулак.
– Что случилось?
– Мы уже прилетели, Вея. И сидим в подземелье у роламбинов.
Как такое могло случиться?! Почему, выйдя из одного коллективного "глюка", они тотчас погрузились в другой? Никто не заметил земляных стен "космического корабля", никто не вспомнил о невесомости, которой и в помине не было. Могут ли они сейчас полагаться на свое сознание? Настоящее ли это пробуждение, или переход в новый сон?
– Может, мы давно уже здесь? – словно подхватив его мысли, спросила Альриша.
Как же темно и холодно! Непроизвольно ребята начали перекличку, им было необходимо разговаривать, чтобы убедиться – они реальны!
Вдруг откуда-то с переднего ряда поднялось светящееся облачко, и они, наконец-то, увидели друг друга.
– Привет! – выглянула из-за своего кресла Капелька. – А где детеныш единорога?
– Он приснился тебе, – сказал Егор.
– Он обещал нам помочь, – улыбнулась Ия.
Егор не очень-то верил, что единороги существуют, тем более, в таких мрачных подземельях. Но шестилетняя девочка улыбалась, и ему, будущему разведчику, не пристало раскисать от неизвестности.
– Потерпи немного, нам обязательно помогут, – обнадежил он Капельку.
Облачко света полетело по земляной пещере, как отвязавшийся воздушный шарик.
Еллеверре сбежал от роламбинов, едва только те начали выгружать спящих пленников. Только молниеносная реакция и скорость могли избавить его от ненавистных похитителей. Слава копытам, о нем забыли во время полета. Очутившись на родной планете, Еллеверре дал деру от корабля грушеносых. Никогда, никогда больше не подойдет он к их землям! Свобода! Ее не бывает много.
Родное стадо приняло его удивленно и радостно. Мама от души хлестанула Еллеверре по ушам, но потом он прижался к ее теплому боку, и они долго стояли так бесконечно близкие и счастливые.
– Ах ты бессовестный, негодный, милый…, – приговаривала мама, вороша губами шерсть на шее непутевого сыночка, и Еллеверре замирал от удовольствия.
Потом он говорил, говорил много, живописуя сородичам свой нелепый плен и приключения на чужбине. Подходили новые единороги, которые тоже были не прочь послушать его, и путешественнику