что, ребятки, давайте сразу договоримся, – вдруг совершенно трезвым и спокойным голосом прервал козалёвские причитания Григорий Васильевич. – Вы должны сами понимать, что нам было приказано Максима доставить к адмиралу. Насколько я владею информацией, это очень важно. На всякий случай и Сергея с собой прихватили. Всякое могло случиться. Как говорится, Москва слезам не верит. Конечно, никакой стрельбы мы бы понапрасну не открывали. Но за Максимом кто-то следил, и эти люди могли нам помешать. Вот тогда бы мы с Юлей вмешались, да и Максиму бы подсобили, – и, пристально взглянув на кайфующего Сергунчика, серьезным голосом добавил: – Что же касается Сергея, то тут все просто: при проведении любой операции возможны потери, именуемые боевыми…
Услышав про «боевые потери», Сергунчик от неожиданности поперхнулся коньяком, который до этого интеллигентно цедил маленькими глотками, и громко закашлялся. Пряча улыбки, Максим и Юля дружно застучали по его спине, отчего ситуация и вовсе стала комичной. Отдышавшись и придя в себя, Козалёв на всякий случай проинформировал:
– Никаких «боевых потерь»! Лично я предпочитаю ни во что не вмешиваться и во всем действовать по принципу яиц! – От души насладившись недоумением аудитории, Сергунчик ехидно разъяснил свою позицию: – Когда актрисе Фаине Раневской предложили вступить в КПСС, она очень вежливо отшила агитаторов, мол, она всегда придерживается принципа яиц: участвовать, но не входить…
– Каких еще яиц?.. – попалась на удочку Юля, но затем, вникнув в суть цитаты легендарной и язвительной Фаины Георгиевны, вдруг зарделась и под торжествующие ухмылки троих мужчин только и пролепетала: – Фу, пошляки какие…
Перед самой посадкой «двадцать шестого» Григорий Васильевич с кем-то переговаривался по телефону из кабины пилота. Когда он снова вышел к попутчикам, все обратили внимание на его сосредоточенное лицо. Не вдаваясь в подробности, коротко пояснил: «Нас уже ждут!» и все остальное время молчал, что-то обдумывая.
Прямо с аэродрома в Кубинке на служебном микроавтобусе четверых пассажиров доставили в гостиницу «Космос». Сергунчик пытался «включить дурака», мол, его миссия с успехом выполнена, но он не требует поощрения, а скромно желает получить «добро» отбыть восвояси. Но после резкого и пронзительного Юлиного взгляда осекся и послушно примкнул к остальным. Из-за московских пробок, до места они добрались лишь к одиннадцати дня.
В фойе отеля Максиму и Сергунчику передали ключ от номера на седьмом этаже. Григорий Васильевич пояснил, что им на все про все – один час, дабы привести себя в надлежащий вид и быть готовым к встрече с адмиралом.
В весьма комфортном и уютном полулюксе, помимо двух широченных кроватей, обнаружился холодильник с баром, телевизор и неожиданно вместительный шкаф. На столике в ванной комнате радовали мужской глаз два комплекта бритвенных принадлежностей. Максим привел себя в порядок быстро, а Козалёв долго пыхтел, сопел и даже умудрился порезаться новым безопасным лезвием. Вытирая