корявой российской дороге двигались два больших черных автомобиля. В них находились бандиты в количестве восьми особей. Пятеро в передней машине и трое в задней. В той, где ехали трое, происходил разговор. Пожилой пузатый преступник отечески успокаивал одного из молодых:
– Не нервничай, Жорик.
Молодой бандит отвечал:
– Не нравится мне эта поездка, Петрович.
– Что тебе не нравится, Жора?
– Надо же, где стрелку забили! Вокруг сплошной лес. Заблудишься – не выберешься отсюда.
– Мы еще не добрались.
– Добраться – доберемся. А вот выберемся ли… Нас всего восемь. А их будет гораздо больше. Нутром чую.
– Не ной, – строгим голосом сказал Петрович. – Ты прекрасно знаешь, что сзади едут еще несколько десятков ребят. Если Гога решит показать силу, наши подоспеют и вставят ему что надо и куда положено.
– Петрович, – не унимался Жора. – Пока они подъедут, нас успеют грохнуть раз десять.
– Все! Не скули! Твое дело – внимательно смотреть за Ленькой Македонцем. Он у них самый опасный, сволочь. Ты его знаешь?
– Да, – нехотя ответил Жора. – В армии вместе служили.
– И какая у него настоящая фамилия?
– Циммерман. Македонцем его прозвали за то, что он постоянно палит из двух стволов сразу. Это называется стрельбой по-македонски.
– А ты так умеешь?
– Да.
– А почему не используешь?
– Потому что все это чушь. При такой стрельбе точности никакой. Зато много грома, шума, лязганья затворов и тому подобной белиберды. Показуха и наведение паники на врага. Любой профессионал знает, что если надо попасть точно, то лучше это делать, используя один ствол.
Петрович задумался на минуту и продолжил:
– В армии, значит, вместе служили? Кенты, значит… Вот ведь, судьба какая, а? Он грохнул двоих коммерсантов. Они платили нам. Хорошие были, «жирные». И Стручка из второй бригады. А ты замочил их бригадира. Как его там?
– Лошака.
– Вот-вот. Теперь Гога спит и видит, как бы с тобой поквитаться. А я не прочь из этого Македонца дух выпустить.
– Он еще нашего сутенера шлепнул. Комариком его звали.
– А ты – двух гогиных любовниц. Причем разом.
– Каких любовниц? Этих шалав из борделя?
– Но бордель принадлежит Гоге.
В машине стало тихо. Через минуту Петрович с подозрением в голосе спросил:
– Выходит, что вы с Македонцем кореши?
– Нет, – напряженно ответил Жора. – Просто у нас с ним нейтралитет. Я в него не стреляю, а он в меня.
– Вот это да! – вскричал Петрович. – Получается, что он будет палить в меня из двух стволов, а ты в это время станешь в носу ковыряться?
– Зачем? Я буду стрелять в Гогу.
– Но ведь меня убьют!
– Зато Гогу тоже.
– И мне от этого сразу станет легче?
– Не знаю, – пожал плечами Жора.
Повисла тишина. Петрович, удивленно посмотрев на своего помощника, обратился к водителю:
– Коля, ты слышал разговор?
– Да, – ответил тот, флегматично гоняя во рту жвачку.
– Тогда запомни. Леня Македонец – твоя задача. А то тут некоторые обвешались принципами, как говновоз шлангами! Понял?
– Угу, – кивнул головой Коля и, сделав глотательное движение, нечаянно отправил жвачку в желудок.
Петрович посмотрел на Жору и проворчал:
– А с тобой, Жорик, я позже разберусь.
Тот с безразличием в голосе ответил:
– Если это позже наступит. Что-то предчувствие у меня нехорошее…
– Заткнись!
Стало тихо. Лес начал редеть, потом расступился и рядом с дорогой возник белый знак, на котором кривыми алкоголическими буквами было написано: «Куркуиловка». Дальше виднелись крыши каких-то ветхих строений сельского типа. Между ними и лесом вдоль дороги стояли машины. Было их много и все они топорщились открытыми багажниками. Возле машин, сверкая выбритыми лысинами, толпились крепкие молодые люди.
– Сборище лысых придурков, – констатировал Петрович. – Под Гогу косят. Тот в семьдесят втором году взял сберкассу и пытался смыться. Но его обложили мусора и погнали, как сайгака. Он спрятался в каком-то сарае. Легавые окружили сарай и предложили сдаться. А он, идиот, принялся отстреливаться. Те, недолго думая, подожгли сарай. Гога сначала изображал из себя героя. До тех пор, пока волосы на голове не загорелись. Вот тогда и сдался. Мусорам впадлу было своими кителями его тушить (испортятся ведь). Да и Гога – когда отстреливался – ранил одного из них. Поэтому служители закона оторвали доски от забора и давай ими лупить этого героя по башке. Таким вот образом и спасли беднягу. Скальп, правда, немного набекрень съехал. Зато жив остался. С тех пор лысым и ходит… Ну ладно. Приехали. Пошли, выйдем, да побеседуем.
Две