чего промышленность стала работать все в большей степени на воспроизводство самой себя – на выпуск оборудования и технических средств. Удельный вес производства средств производства возрос с 39 % в 1928 году до 61 % в конце 30-х годов.
В начале первой пятилетки во всех городах СССР вновь вводится карточное снабжение. Оно осуществлялось через систему закрытых распределителей (ЗР), закрытых рабочих кооперативов (ЗРК) и отделов рабочего снабжения (ОРС). Право преимущественного и первоочередного снабжения по карточкам имели рабочие ведущих индустриальных объектов (а внутри этого контингента – ударники). Существовали специальные магазины для рабочих того или иного предприятия. Вход в них был строго по пропускам или «ударным книжкам».
Рабочий, провозглашенный хозяином страны, получал по карточкам 600 г хлеба в день, а члены его семьи по 300 г; жиров – от 200 г до 1 л; 1 кг сахара в месяц. В 1930-м и 1931 годах размеры выдачи по карточкам снизились. Мясо по карточкам почти не выдавалось, купить его можно было только по рыночным, очень высоким ценам.
Цены в стране приобрели многоэтажный характер. Самые низкие были на продукты, покупаемые по карточкам. Следующим этажом шли так называемые среднеповышенные цены, действующие в рабочих районах, но по этим ценам мало что можно было купить. Потом шли коммерческие цены, которые были значительно выше, зато по ним покупали товары без карточек. На четвертом этаже существовали цены «образцовых магазинов» – универмагов – выше коммерческих. Много горя и бед приносили цены пятого этажа – «торгсинов». Здесь товары продавались за золото (которое насильно заставляли сдавать фактически за бесценок) или валюту. И наконец, на шестом этаже существовали цены рынков, в условиях острого товарного голода достигавшие фантастических размеров.
Уже во время первой пятилетки изменяется весь набор традиционных мотиваторов труда. Крестьянское нестяжательство, труд как добродетель, а потом уже как средство достижения материальных благ, насильственно сменяются методами внеэкономического принуждения к труду и в лучшем случае примитивными формами материального стимулирования.
Основная масса рабочих и крестьян, привыкших действовать в рамках традиционной трудовой нравственности, столкнулись с разнузданной безнравственностью и бюрократическим произволом различных видов принуждения. Разрушается привычная российскому работнику система мотиваторов к труду. Духовно-нравственные, моральные мотиваторы вытесняются казенными фальшивыми лозунгами[300], не подкрепляемыми справедливым вознаграждением за труд. Часть продукта, необходимого для поддержания жизненных сил работника, используется для создания новых единиц производственных фондов. Остаточный метод формирования фонда оплаты работников становится государственным принципом. В Большой советской энциклопедии 30-х годов буквально декларируется, что «часть совокупного общественного продукта составляет фонд, предназначенный для возмещения израсходованных средств производства, для расширения