и говорит Канетелин. О своём месте на земле, которые не видят и не хотят видеть другие.
– Мне изначально непонятно только одно, – встрепенулся Виталий, – и самое главное: зачем всё это? Разве можно ненависть ставить в основу жизненного кредо? Весь мир стремится к лучшему, рациональному. В духовной сфере это доброта. Посмотрите вокруг: в мире полно добрых людей, готовых делиться радостью и помогать друг другу бескорыстно. Они не знают законов мироздания, но им приятно дружить, ощущать свою нужность, видеть рядом с собой счастливых. В этом и заключается для них их собственное счастье.
– Я с вами совершенно согласен, представьте себе. – Он принял вид уставшего от разговоров человека. – Но вы рассуждаете исходя из логики сообщества, а я исходя из логики одиночек. Спросите любого, потерявшего ребёнка от рук маньяка, что он желает убийце. Разумеется, смертной казни, да ещё чтобы тот испытал перед смертью нечеловеческие муки. Способ наказания может быть любой, но в душе вы выбираете для него самый изуверский. В природе человека чувства являются главенствующими, так он устроен. Отсюда и насилие. Просто одни выбирают его в качестве чрезвычайной меры, а другие – как средство достижения каких-то целей, вот и вся разница.
– Насилие осуждается обществом, это в порядке вещей. Что бы творилось на земле, если бы люди убивали друг друга безнаказанно?
На губах Канетелина мелькнула саркастическая ухмылка.
– Вы же христианин, – не унимался Виталий.
– С чего вы взяли? У меня свои представления о боге.
– И вы смогли бы убить человека?
– А вы нет? На расстоянии, когда вы не видите жертвы, это вообще не составляет никакого труда.
– И бомбу смогли бы взорвать?
– А какая разница? Движет ли вами чувство мести или ненависть к неверным – суть одна: всадить между рёбер кол или выпустить кишки некоторому количеству особей, которых вам ничуть не жалко.
– Вы говорите страшные вещи.
– Я говорю правду. Делить людей на ангелов и извергов берутся только робкие замшелые дилетанты. Все люди – враги, и вовремя отстоять свои права, когда другие налезают со своими противными традициями, есть истинное предназначение каждого.
Виталий вскочил с места уже решительно:
– Я не могу вас больше слушать! Более всего меня возмущает, что вы умудрённый жизнью человек, а несёте какую-то чушь.
– Не бойтесь обнаружить в себе зверя. Наверное, вы страшный в гневе. Слава богу, у вас ещё нет желания со мною расправиться.
– Вас надо изолировать.
– Вот, вы уже проявляете признаки агрессии.
– Вы ненормальный!
– Скажите это моему врачу.
Виталий резко повернулся и быстрыми шагами, сквозь мелкий дождь, направился в сторону здания клиники.
Пациент, оставшись в беседке, занял спокойно-созерцательную позу, ровно такую, в какой его застали раньше. Как будто и не был