кивнул Фокин. – Ненцы проживут с гастритом и геморроем, но без оленей они не протянут.
– Я надеюсь, они не от сибирской язвы сдохли? – мрачно ухмыльнулся Гаврилов. – Этого нам еще не хватало.
Галина Ивановна охнула. Медсестра недавно вышла на пенсию, и, как и многие женщины в этом возрасте, была склонна к излишней впечатлительности. Пару лет назад на Ямале произошла вспышка сибирской язвы. Очаг инфекции ликвидировали, но эта история по-прежнему вызывала у нас тревогу.
– Не похоже, – поспешил я успокоить коллег. – Повреждения явно травматические: распоротое брюхо, рваные раны на теле. Это либо хищник орудует, либо местные друг с другом что-то не поделили и отыгрываются на оленях.
– Все это очень увлекательно, но нам что делать? – вмешалась Зорина. Это была первая ее экспедиция на Ямал. Молодой гинеколог, только что после ординатуры, Зорина отличалась большими амбициями и аппетитными изгибами, которые стали объектом особого внимания со стороны Гаврилова.
– Через три дня нас заберет вертолет, – я раскрыл журнал со списком пациентов. – А пока занимаемся тем, для чего мы сюда приехали: осматриваем всех, кто придет на прием.
На прием никто не пришел. Мы прождали до вечера, слоняясь из кабинета в кабинет, гоняя чаи и рассказывая байки из практики. Наш медицинский пункт располагался в одноэтажном здании старой амбулатории. Большую часть времени она стояла законсервированной в ожидании выездной бригады медиков. За неделю до прилета мы связались с Илко и попросили его подготовить здание. Из года в год врачи принимали здесь пациентов, здесь же отдыхали и спали. Так было раньше, так было и в этот раз. За одним исключением: коренным жителям не было никакого дела до медосмотра.
Я вышел на крыльцо. Стемнело: солнце растворилось в облаках, бараки тонули в полумраке. На пороге одного из них сидел Илко и набивал трубку табаком. Вспыхнуло пламя. Ненец затянулся, выпустил дым. Обвел взглядом свое крошечное королевство.
Нюртей пребывал в статусе полузаброшенного поселка. Немногочисленное население покинуло ветхие дома, затерянные посреди тундры. Остался только Илко. Его жена умерла, дети осели на Большой земле, и ненец решил, что смысла кочевать больше нет. Он обустроился в бараке, ходил на охоту и рыбачил, следил за порядком в поселке и пару раз в год встречал экспедиции геологов или бригады врачей.
Я спустился с крыльца и направился к ненцу. Рядом с его бараком располагался загон с четверкой оленей. Животные, свернувшись серыми комками на земле, проводили меня воловьими взглядами.
– Илко, сегодня снова никто не пришел, – начал я. – Ты можешь поговорить со своими?
Ненец неопределенно повел плечом и затянулся.
– Они не послушают меня, доктор.
– Тогда отведи меня к ним. Я сам поговорю. Мы же не просто так сюда прилетели. Если им на свое здоровье плевать, пусть подумают хотя бы о детях!
Я старался, чтобы мои слова звучали искренне и убедительно, но, похоже, на Илко они не возымели должного