Нет, не просто неграмотный (любой помор, казак или стрелец знал, сколь жизненно важен всякий документ), а человек, совсем далекий от русских правовых обычаев. Такие люди (коренные жители) в ПСФ были, но как получилось, что им на растерзание досталась «жалованная грамота»?
2. Кто они и как сюда попали?
Естественно, находки породили много слухов, частью попавших в печать. Мне случилось читать когда-то, что там были стрелецкие алебарды и что собольих шкурок было 10 тыс. Тоже странно. Перегруженный мехом коч в полярной пустыне, на нем люди без теплой одежды, зато с алебардами, в западном сукне и персидском шелке, но не ведавшие, что такое документ, – побудило меня лет 20 назад попробовать разобраться, что там было на самом деле.
Вещи, оказалось, принадлежали пяти группам людей: иностранцев из Западной Европы, русских из Европейской России и из Северной Сибири, коренных жителей из тундры Таймыра и из Северного Приобья (последняя группа самая малозаметная[27]). И прежде чем строить догадки, как эти люди попали сюда, следует выяснить, как они смогли оказаться вместе.
Вопросов и ответов возможно много, не все совместимы, но не будем поддаваться соблазну спорить ради спора. Лучше применим тот же метод, что и в Очерке 1: не будем громоздить детали, допускающие различные толкования, а ограничимся выявлением ядра события (см. Пролог), то есть теми из достоверных фактов, которые необходимы для уяснения сути дела, и теми суждениями, какие не противоречат ни одному из достоверных фактов и друг другу.
Ключом для начала выявления ядра события послужит нам денежная казна, то есть 3½ тысячи серебряных монет (копейки и полукопейки – более крупных в то время в обороте не было). Первым, кто исследовал найденные на обеих стоянках монеты, был красноярский этнограф Борис Долгих. Он заметил, что накопление казны шло очень неравномерно. В его таблице ([Долгих, 1943], дана здесь с уточнениями) находим:
1105, чеканенных при Иване Грозном (21–22 монеты на год правления)
641 при Фёдоре Ивановиче (45–46 монет на год правления)
877 при Борисе Годунове (125 на год правления)
134 при Лжедмитрии I (за неполные 11 месяцев его правления)
328 при Василии Шуйском (82 на год правления)
86 при интервентах (1610–1612, около 40 на год правления)
161 при Михаиле Фёдоровиче, правившем с 1613 года (все монеты – до денежной реформы 1626 года, т. е. по 11–12 монет на год его правления).
Позже там были найдены монеты ещё, но картины это не изменило.
Как видим, владелец копил деньги – сперва мало, затем всё больше и больше, а под конец всё меньше и меньше. Значит, перед нам не торговая казна (не, так сказать, кошелёк владельца, в коем всегда преобладают монеты недавних лет), а сохранная (итог накопления и, обычно, утаивания – см. Прилож. 2). По составу такой казны можно судить лишь о самой ранней дате, когда владелец мог отплыть в Арктику, но и только. Он мог, обеднев, перестать копить, спрятать казну или жить, тратя накопленные деньги. По монетам достоверно лишь то, что наши герои отплыли не раньше 1617 года