из Пролога мы знаем, что наград он не имел никаких (не получил их никто за ту экспедицию, но он не получил и позже) и даже чина лейтенанта ждал после своего подвига 9 лет.
Вообще, обычные справки типа «Челюскин, полярный исследователь, капитан 3-го ранга» по существу обманывают читателя. На самом деле Челюскин в качестве полярного исследователя был только штурманом, т. е. старшим унтер-офицером. Прослужив им 9 лет и успешно исполнив даже обязанности командира после смерти Прончищева, он должен был, как по правилам, так и по традиции, получить чин лейтенанта. А он получил, и очень нескоро, чин мичмана, а лейтенантом стал только в 1751 году, хотя давно занимал лейтенантскую должность (командовал одной из придворных яхт). Уже будучи немолодым капитан-лейтенантом, он подал прошение об отставке по болезни, но ещё 4 года служил, больной. Лишь при увольнении (1760 г.) получил чин капитана 3-го ранга, в каковом не служил ни дня [Соколов И., 1905][73].
Странностей, как мы видели в Прологе и как ещё увидим, у той экспедиции невпроворот, и обо всем нужно рассказывать по порядку. Прежде всего, что значит «той экспедиции»? У неё что, названия не было? Да, представьте, не было. Пока она готовилась, её не называли никак (просто писали, что надо обследовать не только Камчатку, но и северный берег Сибири[74]), а когда она происходила (1734–1742), её ради секретности именовали «северными отрядами» Второй Камчатской экспедиции (ВКЭ), хотя Камчатка, как известно, совсем не там. Никак не названа она и в первых о ней документах – см., например, Прилож. 1, 2, 3.
Первый труд о самой северной экспедиции, а не о тихоокеанской её части, использовавший архивы, был анонимным, он появился лишь через 78 лет после её окончания, в 1820 году [О плавании…], и тоже никак экспедицию не назвал. Аноним впервые упорядочил её события и как-то описал их, за что ему огромное спасибо – ведь он имел дело с горами неразобранных папок. Однако он же, к сожалению, задал и прискорбную традицию бравурного умиления героями, в духе «Библии для детей». Местами оно доходит до лжи, о чём сказано дальше. Но не будем чересчур строги – аноним был первым, кто всерьез напомнил о забытой экспедиции, а время было малопригодно для беспристрастных изысканий: шел разгул аракчеевщины. Хуже, что последующие авторы так или иначе следовали этому примеру. Не стану повторять их, а тем, кто совсем не знает канвы событий или подзабыл её, предлагаю прочесть её в Прилож. 4.
Александр Петрович Соколов, первый историк ВСЭ
Впервые дал экспедиции имя, которое пошло в дело, её первый серьезный исследователь, историк флота и гидрограф Александр Соколов, рано умерший. Он назвал её «Северная экспедиция», использовав пару слов, мельком упомянутую ранее [Бэр, 1847, с. 249]. К его труду [Соколов, 1851] мы не раз обратимся. Многого он ещё не знал, да и время было столь же мало годное для изысканий (застой конца Николаевской эпохи), но именно он впервые задал главные вопросы, и ответов на некоторые нет поныне, о чём тоже речь будет далее.
Всю экспедицию называли и называют до сих пор также «экспедицией Беринга». Капитан-командор