ничего не происходило, если не считать тихого шелеста работающей аппаратуры. Потом, датчики, контролирующие состояние, находящегося в кресле Кима, мгновенно поменяли цвет с зеленого на желтый, некоторые из них, особенно контролирующие состояние мозговой деятельности вспыхнули ярко красным цветом и тревожно запищали, показывая максимально допустимый уровень нагрузки. Веретягин обеспокоенно заерзал в кресле, с тревогой посматривая то на кресло, то на склонившегося над монитором Никольского.
– Все нормально, Клим Игоревич, сейчас все встанет на свои места, – успокоил он генерального директора, – организм просто не привык к таким эффектам, но он уже работает и приспосабливается. Вот смотрите сами.
Действительно, аппаратура вновь засветилась успокаивающим зеленым цветом. О том, что сейчас происходит там, под темным шлемом, знал только Антон, да состояние Кима выдавали пальцы, вжавшиеся в кожу подлокотников….
Компьютер тихонечко пискнул, сообщая, что программа закончилась. Шлем поднялся над головой сидящего Кима, ремни мягко уползли внутрь. В зале повисла звенящая тишина. Владелец фирмы «Новые технологии» сидел неподвижно, не шевелясь. Его застывший взгляд был направлен в одну точку, расположенную явно дальше стены смотрового зала. В таком молчании прошла минута. Для Никольского и Веретягина эта минута показалась вечностью. Наконец Ким зашевелился и поднялся. Он поискал глазами Антона и пошел к нему широко раскрыв руки словно хотел объять весь мир.
– Ты… ты… ты… ты представляешь, что ты сделал?!
– Ну в общих чертах, конечно, да, – осторожно начал Антон.
– Нет, ты слабо представляешь, что ты сделал, – он развернулся к Веретягину, – Клим, ты только сядь в кресло, посмотри! Он сделал то, о чем я даже и мечтать не мог. Клим, он сделал это!!!
Взволнованный голос Кима срывался на шепот. Он подошел к Никольскому и обнял его, как медведь нападающий на свою жертву. Антон, от таких дружеских объятий чуть не задохнулся. Ему на помощь вовремя пришел Веретягин.
– Тише, тише, ты медведь, – оттаскивая Никольского от Кима приговаривал Веретягин, – он нам еще пригодится… Да отпусти же ты его наконец!
– Клим, он сделал это! – Ким взял за руки Веретягина и начал его трясти, а потом словно очнувшись потянул его к креслу, – я прошу тебя, сядь, почувствуй то, что сейчас почувствовал я. Ты не пожалеешь…
– Ну хорошо, хорошо, – сдался наконец Веретягин, – я уже сажусь…
Генеральный директор занял место в кресле. Ремни оплели запястья и лодыжки, шлем опустился на голову Клима Игоревича. Как и в первый раз, Никольский пробежал пальцами по клавиатуре и нажал команду «Ввод». Теперь, рядом с Никольским, на кожаном диванчике развалился Ким. Он достал из кармана плоскую фляжку, отвинтил крышку и сделал большой глоток, удовлетворенно поморщившись. Как и в первый раз, приборы фиксирующую активность мозговой деятельности тревожно запищали, показывая критический уровень деятельности