пути…
Лейтенант удалялся от родника, ощущая, как отрывает то ли от кожи, то ли от сердца, живой источник жизни. Теперь на его пути вряд ли встретится вода. Сколько сможет он протянуть? Дня три, пять? Знойное солнце съест его, высосет всю влагу из клеток. Успеет ли он за пять дней добраться не до города, но хотя бы до безопасного места, где бандиты уже не смогут открыто его преследовать.
Лейтенант полз, стараясь отключить боль, не ощущать изломанного, избитого тела. Кустарники непроходимыми колючими массивами вытянулись по дну ущелья, петляя между огромных валунов и усыпанных щебнем осыпей.
Он продвигался медленно и безнадёжно колючий наждак растений снова и снова сдирал кожу с рук, лица, рвал последние лоскуты одежды. Невообразимо долго пробирался он в узких перешейках между каменными нагромождениями. Когда солнце присело на краешек скал, готовясь спрятаться за их устрашающе острыми краями, лейтенант находился уже примерно километрах в трёх от родника.
Он приказал себе не думать о жажде, но сознание упорно возвращалось назад – туда, где мерцающей живой струйкой из каменной маленькой ладони гор выливалась вода. Лейтенант пытался представить себе Дарвешан, его узкие улочки с низкими домами, зияющими открытыми проёмами дверей, через которые видны чистые дворики, тандыры, скамеечки… Туда, и только туда направлял он свою мысль, только этого города желал, словно божественного храма спасения. «Там и вода, и жизнь!» – твердил он себе.
Как всегда в горах, ночь упала быстро, словно обнажив небосвод. И на его девственно чёрном бархате вспыхнули огненные звёзды. Стало холодно. Лейтенанта знобило. И хотя он решил ползти и ночью, тело протестовало против движения, просило отдыха. Он закрыл глаза, прислонился щекой к неостывшему камню и мгновенно уснул.
Давно потерянный сознанием образ Шехерезады снова явился ему в виде сияющего Ангела, сидящего на куполе мечети в Дарвешане. Лейтенант пытался взлететь и добраться до Ангела, чтобы дотронуться до его крыльев. Он даже ощутил шёлк белой жемчужной поверхности правого крыла, которое ему удалось достать. Но лейтенант не смог долго удерживаться на уровне купола и стал падать, всё быстрее приближаясь к земле.
Он зажмурил глаза, чтобы смягчить силу удара о каменную мостовую – ему казалось, это поможет. И действительно, удара не было. Он опустился на мостовую целый и невредимый. Закинув голову, посмотрел вверх, ища глазами Ангела. Но купол мечети сиял золотом в лучах полдневного солнца, и было невозможно рассмотреть, есть ли кто там, на высоте…
Сколько продолжался сон, лейтенант сразу не сумел определить. Это могло быть как несколько часов, так и несколько минут. Вокруг по-прежнему колдовала глубокая южная ночь. По углу поворота созвездий он решил, что проспал примерно три часа. Пора было снова в путь, ведь он для лейтенанта, избитого, израненного, не имеющего запаса воды, потерявшего ногу, словно дорога до центра