неслышно приблизился один из «духов», что-то крикнул на пушту и ударил лейтенанта прикладом автомата. Боль нахлынула резкой волной, потемнело в глазах. Мир поплыл и закружился, сворачиваясь в бумажный рулон. Глаза и улыбка Шехерезады заполонили мрачное серое ущелье.
Картина девятая
Раны от зверских побоев постепенно затянулись. Но синяки не проходили – доброхоты постоянно добавляли новых. Били, чем попало – тем, что было в руках.
Били за всё – за то, что не понимал их языка; за то, что пытался отвечать, когда кричали на него; за то, что волей не волей приходилось тратить на раба пищу; за то, что нужно было поить его водой…
Спать давали мало. Постелью служила каменная яма. Каждый считал своим долгом плюнуть в его сторону, пнуть при случае побольнее. Он был прокажённым, неверным, которому уготована только медленная смерть. И это несмотря на то, что он варил им пищу, мыл посуду, стирал их одежду, приводил в порядок оружие.
Лейтенант внешне никак не реагировал на издевательства. За год жизни среди чужого народа, когда в любой миг могут выстрелить в спину, он привык быть готовым ко всему.
Лейтенант понимал, что быстро одичает. Необходимо бежать. Бежать, несмотря ни на что. Горы могут убить его, но могут дать шанс на жизнь. Пока о побеге нечего и мечтать – надо ждать, когда «духи» отправятся на масштабную вылазку. В лагере останутся только дежурные, и этот момент он обязан использовать по полной программе. Любым путём нужно узнать, где находится лагерь, как называется ущелье, чтобы сообразить, в каком направлении двигаться при побеге.
Несколько раз ему удалось услышать слово Дарвешан. Один из «духов» при разговоре постоянно указывал рукой на восток. Лейтенант понял, что город находится именно там. В Дарвешане действует официальная власть, нужно будет добираться туда. Если река, на которой стоит лагерь, это Гильменд, то до города примерно шестьдесят-семьдесят километров. Но по горам путь в два раза длиннее.
Лейтенант понимал, что идти предстоит через горную пустыню, что у него не будет пищи, воды и одежды. Смерть пойдёт за ним по пятам. Наверное, не избежать и погони. Он был готов на всё. Только бы скорее!
Через пятеро суток «духи» вечером двинулись из лагеря. Когда затих звук моторов, лейтенант находился в оружейном бараке – разбирал и чистил автоматы. Барак, похожий на тюремную камеру, имел только одно уязвимое место – окно, расположенное под самым потолком на высоте примерно трёх метров, затянутое плёнкой. Выходило оно на восток – там обрыв. Насколько он крут, и есть ли шанс остаться в живых, если выбраться через окно, лейтенант не знал. Но это был единственный путь на волю.
Лейтенант привалил несколько автоматов к стене. Они образовали подобие опоры. Один автомат он взял за ствол. С разбега поднялся по наклонному нагромождению и забросил ремень автомата за выступ на каменном подоконнике. Подёргал за ствол – крепление выдержало нагрузку. И вот он уже