называлась совсем иначе, потом стала именоваться проще – восьмой отдел. По первоначальному количеству человек, работавших в ней. Как раз на Профсоюзной в Москве.
– Да я ушел, но что не настучал, не раскаиваюсь. Он мой друг…
– Прекрати нести чушь. Какой друг? Я помню, как ты увивался за его нынешней супругой. Сам говорил, что хотел бы оказаться на месте Прохора.
– Пьян был, наверное. И потом, откуда ты помнишь?
– А это, извини, профессиональное. До сих пор не пойму, почему ты с ней не сошелся… как ее. Да, неважно. Мог бы отбить.
– Замир, я порядочный человек.
– Это означает, что мямля и…. – связь оборвалась. Я въехал в тоннель. Хотел перезвонить Замиру по выезду, но потом плюнул. Разберусь на месте.
Часа через три выехал на Профсоюзную. Впрочем, было уже поздно. Прохора изолировали. С Игорем я поговорил, получил выговор, правда, устный, а то при его рвении, он вполне мог и мое нынешнее начальство обеспокоить. Больше ничего не добился, свидания с Кондратьевым, тем паче. Поехал объясняться со Стасей. Успокаивать, уверять, утешать. И все валить на гипнолога. На душе было мерзко.
Прохора выпустили ровно через две недели, как и всегда в таких случаях. Все контактеры с пришельцами, мнимые или действительные, проходили через одну и ту же процедуру. Вот уже сорок лет их исследовали самыми разными, с годами все более изощренными способами, изучали тело, но, более всего, голову. Не только у нас, все развитые страны мира занимались подобным. У них в каждой службе безопасности находился отдел, подобный восьмому и мозговеды, способные извлечь из подкорки самые надежно захороненные воспоминания. А изучив, вычистить их снова. Так, возвращаясь обратно в мир людей, человек терял сразу два промежутка своей жизни – несколько дней брали пришельцы, несколько дней службисты. И если ему доводилось попадать к последним, он наверняка не помнил вообще ни о чем.
Прохора отчасти пощадили. Ему только стерли воспоминания о двух днях в гостях на «летающем блюдце» или что там у наших гостей, а вот память о посещении клиники оставили. Так убедительнее. Ведь всю вину, как я и просил, возложили на дурака-гипнолога, вызвавшего у моего товарища сонм безумных видений, от которых приходилось спасаться не иначе, как руками матерых специалистов. Стася слезно поблагодарила, когда я сказал, изрядно кривя душой и лицом, что посещение клиники службы безопасности пойдет мужу на пользу. Вот только на встречу с Прохором не поехала, сослалась на кучу нерешенных дел еще с прошлого раза. Хорошо, что я отправлюсь к Проше, она к моменту нашего приезда освободится, будет встречать.
Перед тем, как встретиться с Кондратьевым, я снова повидал Игоря. Спросил просто, что именно у него сумели найти. Тот покачал головой.
– Ну а смысл? Держали две недели, изучали, исследовали. А проку ни на грош. Как и раньше, как и пять, десять лет назад. Неужели не понятно, что пришельцы прекрасно знают, что их подопытных могут выловить и устроить им вот это…