и жуёт в темноте.
Но стрелка подходит ко времени «Ч»,
Наводчик наводит с росой на плече
На серую цель оглушительный залп,
Который раскроет владельцам глаза.
Ах, только бы шнур не порвался пенькой,
Повиснув у ложа безвольной рукой,
Чтоб время делили на «прежде» и «от»
Два красных жерла – закат и восход.
Две ладони
1.
Подпирали стены, щёки
И сдавали на игру,
За затылком, одиноки,
Вспоминали чью-то грудь.
Петушились пятернями,
Собирались в кулаки,
Были добрыми, как няни,
Были жёстки, как тиски.
В габардиновом регланe
Грелись спинами котов —
В тёплой глубине карманов
Старомодного пальто.
2.
Деньги долго не шуршали,
Уходили на винил
Из нелипких и шершавых
Со следами от чернил —
Тех, что рифмовали не́быль.
Ей ли в красках былью стать?
Кисти, расспросите небо
До касания холста!
Помнить ли скелеты в доме,
Тот ли не́ был, кто забыт?
Снег, растаявший в ладонях,
Мутен пригоршней судьбы.
3.
Не гадай на полустанке,
На полжизни-полпути!
Линиям судьбы, цыганка,
Знаю, к холмику сойтись.
Где же – не бросай на шали
Карты неба и земли,
Чьи мозоли полушарий
По экватору срослись.
Только хорошо бы – в доме,
А не в жерновах пути.
В доме приняли ладони —
Там им веки опустить.
Декабрь
1.
Декабрь.
Настои трав у ночника.
Таблетки разноцветны балаганом.
Не вылечат молитвы шарлатанов,
Поможет полстакана коньяка.
Ты, плоть, уже всё чаще предаёшь.
Душа, не изменяй же куртизанкой!
Когда пиявок заменяют банки,
Я со спины – оплавившийся ёж.
А всё к тому, где жизнь – больничный лист
С температурой зимней под сорочкой
И со строкой «Причина смерти: (прочерк)»,
И звук от кома смёрзшейся земли.
2
Такие мысли…
в месяце простуд
С аплодисментом кашля из гортани
В партере.
Но гримёры упасут
От бледности Онегина и Таню.
Всё меньше света от и до темна,
Где нет теней, что действует на нервы.
Безвкусна, как тягучая слюна,
Сигара в полночь светится Венерой.
3
Не в свя́зи с декабрём та, с кем он спал,
Но насморк – Пётр у спальни, меч во длани.
И молот спит отдельно от серпа,
Как будто в треугольнике – углами.
Встречаются за чаем по утрам,
Соприкасаясь разве что