не гладь, а мятая фольга, и
Будто призрак тайной глубины
Оставил дно и служит амальгамой.
И не узнать – кто по траве спешит,
Лишь можно наблюдать его движенья,
Подобные движениям души,
Во внематериальном выраженье.
Без документов
и без страха
Царю в глуби, а не придонно —
Придонно устрицы царят.
В глуби той – голубиный дом мне,
Где гости – стайки субмарят.
Порою на поверхность-крышу
Ступает в полночи нога,
Танцую с ветром, звёзды слышу
И посещаю берега.
Без документов и без страха
Я обхожу посты, века,
Эстрады обхожу и плахи,
Как посетитель – зоопарк.
И где-то суженый бездонный
Меня встречает у ворот.
И в нём тогда живу, как в доме,
Пока мой суженый живёт.
И пьём в супружестве, невинны,
Со временем накоротке.
Веду его в его глубины,
Вожу пером в его руке.
И он, овладевая мною,
Мою испытывает власть.
Он пишет Богом, Сатаною,
Чернилами добра и зла.
Он, чёрный ангел, светлым бесом
Лицо являет всех времён —
Ничтожность драных занавесок
Под видом праздничных знамён.
Без метафор
Платья метафор – в грязь!
Жизнь обнажает слог.
В банях не говорят
Высокопарных слов.
И позвонив друзьям
Из своего угла,
Не зарифмую в ямб
«Как, мол, у вас дела?»
Мой карандаш, свинцов,
Трудится на столе
С острым концом-словцом,
Чтобы не путать след
Петлями «нет» и «да»,
Или – не «да», не «нет».
Боже, бумагу дав,
Дай и кричать на ней!
Господи, дай мне мочь,
Рубище под сумой,
Силу любить и ночь —
День беспросветный мой.
Если, тебя забыв,
Модный приму пошив —
Правую отруби,
Левую иссуши.
Пусть распознают те —
Запертые в окне —
Красочность в простoте
Серости дна вовне,
В звяканье стеклотар
Там, где подъезд жильцов —
Водка, брынь-брынь гитар,
Галич,
Высоцкий,
Цой;
В строках, на вид простых,
В судьбах, на вид хромых,
В личных и «я», и «ты»,
Что не мычат от «мы».
Бездушен,
мёртвый интеллект
Бездушен,
мёртвый интеллект,
Задумался о жизни
На той земле, где много лет
Отпускников Отчизне
Не возвращает самолёт —
Бесстюардесны рейсы,
В которых есть автопилот
Без кнопок интерфейса.
Ни окон нет и ни дверей,
Ни